со мной согласен?
– Я бы согласился,– сказал Май,– но она же со мной встречаться не хочет. А поэтому мне и резона нет.
– Ты понял, что сказал?!– вспылил Апрель,– ведь она же моя девушка. Да я…
– Ну, тише, тише! Ишь, как разошёлся,– усмехнулся Май.
Апрель вскочил и бросился, было на Мая, но его удержали, сидевшие рядом, Июнь и Июль. Началась перепалка, в которой сложно было что-либо понять. Все кричали, спорили, при этом иногда показывая на меня. Не знаю, чем бы это закончилось, но мне всё это надоело, и тогда я крикнул, стараясь своим голосом перекрыть общий гам:
– Мужики, может, хватит.
Тишина, повисшая над лесом, оглушила меня самого, только в костре потрескивали поленья. В отблесках пламени все лица казались красными, и смотрели на меня.
– Бросьте вы спорить, мужики. Новый год ведь.
– Ну и что, что Новый год?– спросил Август.
– Ну, праздник же!– воскликнул я с надеждой найти понимание в их глазах.
– Да, праздник,– сказал знакомый голос в стороне. Я оглянулся. К костру подходил тот самый дед, которого я встретил в лесу.– Только мы в последние годы забыли про это.
Дед показал всем, чтобы они разошлись по местам, а сам присел около меня.
– Слушай, дед, ты сказал, что у вас здесь весёлый корпоратив, а здесь дело почти до драки дошло!
– Да, и вот так каждый год. Ты старые сказки помнишь?– и, не дождавшись ответа, продолжал.– Там Дед Мороз всегда один. В Новый год я становился молодым и потом старел целый год. Потом мне стало скучно, и я сам себе сделал подарок, хоть это и запрещено. Я загадал, чтобы в новогоднюю ночь я делился на месяцы. Чтобы не встречать праздник одному. Потом к нам пришла девочка за подснежниками. И мы ей помогли. Но с тех пор каждый Новый год я должен делиться на месяцы. Мои внутренние противоречия стали причиной раздора, из-за которого мы каждый год ссоримся.
– Круто!– только и смог я вымолвить.
Дед посмотрел на меня с обидой.
– Нет, извини, дед. Но это действительно круто. И, к тому же, тяжело, наверно. И кто-же вам может помочь?
– Никто,– с горечью ответил дед,– когда сами разберёмся с противоречиями, тогда всё и придёт в норму. Ладно, твоя одёжка подсохла. Давай-ка, собирайся домой.
– А как же…
– Давай, давай.
И не успел смолкнуть его голос, как я оказался снова у ели, а вдали горел костёр, но я знал, что идти в ту сторону мне больше не стоит.
Быстро переоделся в сухую одежду, ещё пахнувшую костром, и осмотрелся. Тёмный лес шумел верхушками деревьев. Вокруг темень. «Да, у деда проблемы»,– подумал я. «Проблемы, проблемы»,– прокаркала сидящая где-то высоко ворона. Затем спохватился: «Эх, а дорогу-то надо было спросить»! «Дурак, дурак»,– прокаркала ворона и, захлопав крыльями, улетела.
Тёмный лес шумел верхушками деревьев. Привычный и спокойный днём, ночью он пугал меня. Стволы
