его крупный нос (даже не спрашивайте, почему).
Но особенно привлекли Марусю его шоколадно-карие глаза, наполненные могучей маскулинной энергией.
Весь Владимир в комплексе чудесно гармонировал с внешним и внутренним арсеналом Маруси.
Однако за чашкой стармагсовского чая Владимир зачем-то долго делал вид, что Маруся ему не очень-то и нравится.
Между рассказами про то, что никакой он не инженер, что ездит он на Белом Бээмвэ и занимается рекламой, снимая фильмы про молоко и йогурты, Владимир приватно поведал Марусе о том, что:
а) предпочитает свежие дамские тела потрепанным;
б) настроен на исключительно легкие отношения, так как год назад, ровно в День Святого Валентина, сделав предложение своей подруге, получил отказ без объяснения причин.
По Марусиному разумению, с тех черных пор Владимир пребывал в беспрерывном трауре по утраченным навсегда иллюзиям лебединой верности.
– И выстроил я себе, уважаемая Маруся, дом на Алтае, дабы надежно растворить свою печаль в природе. И, от щедроты душевной, роздал я всем своим бывшим женам квартиры на Ленинском проспекте, – хвастался Владимир. – И холостюю я теперь за городом в маленькой квартирке с видом на парк и жажду ярких и непринужденных встреч. Но их, Маруся, почему-то не случается. Какие-то никчемные женщины мне попадаются, – то старые, то некрасивые, то глупые, то не убежденные в целительной силе полноценного секса.
Вслушиваясь в минорное повествование Владимира, Маруся не без основания начинала раздражаться: «И с чего я взяла, что этот дядя – моего поля ягода? И какого рожна я сижу в этом Стармагсе и выслушиваю такие никчемушные речи?»
Маруся начала было уже подумывать о том, не пересесть ли ей за столик напротив, где с чашкой кофе устроился пресимпатичный молодой человек, который давно и с большим интересом на Марусю поглядывал, как вдруг Владимир встрепенулся, придвинулся к Марусе поближе, и, взяв ее за руку, проникновенно произнес:
– Не хотите ли Вы, чудесная Маруся, прокатиться в моем Белом Бээмвэ с кожаными сидениями?
Такой мгновенной перемене Маруся очень удивилась, но из любопытства согласилась.
В машине было безупречно удобно, и играла правильная музыка.
– «Smoke on the water…» – тихонько начала подпевать Маруся.
Лицо Владимира застыло в изумлении.
– Как?! Ты знаешь эту песню?!
(Здесь, как вы понимаете, переход с «Вы» на «ты» неизбежно органичен, так же как и в обратную сторону, по законам жанра).
– Deep Purple, – кивнула Маруся.
– И тебе это нравится?
– Made in Japan. Двойной альбом. Концертник. Мой любимый.
Владимир воздел руки к небу, а потом закрыл руками лицо.
«Сейчас он зарыдает», – испугалась Маруся.
Хорошо, что в этот момент они стояли на светофоре, иначе аварии было бы не миновать.
– О
