отпил из своего бокала и промокнул рот салфеткой.
– Хм. Так вот, Марусенька. Однажды мой старый знакомый Виталий Ильич впервые стал отцом. У него родился кареглазый сын. У Виталия Ильича голубые глаза, а у его жены – тоже голубые. И я, как добрый старый друг, спросил Виталия Ильича, как он думает, верна ли была ему его голубоглазая жена? А жена ему потом травила байки про какие-то биологические законы. А может, она тоже над Москвой по ночам летала? И налетала Виталию Ильичу младенца-то? А? – похохатывая, заключил Эдгар Эдгарович.
Теперь настала Марусина очередь отпить из своего бокала и промокнуть рот салфеткой.
– Хм. Так вот, Эдгар Эдгарович. Кареглазые дети от двух синеглазых родителей рождаются по биологическому закону генной мутации, о котором, наилюбезнейший Эдгар Эдгарович, знает любой старшеклассник, – разъяснила она серьезно. – А я летаю над Москвой по закону, противоположному закону всемирного тяготения. Но если уж Вы доказанным законам не обучены, то о противоположных с Вами разговаривать тем более бессмысленно. А посему, Эдгар Эдгарович, разрешите откланяться. Быть королевой в Вашем королевстве я не имею ни малейшего желания.
Ох и резка бывает порой Маруся…
Так и не доев своего тунца, она вышла из ресторана и хотела было взлететь, – да так, чтобы Эдгар Эдгарович увидел это в окошко, возле которого стоял столик, за которым он продолжал сидеть, пребывая в сердитом недоумении. Но раздумала. Потому что, во-первых, взлетает она мгновенно, и невооруженным глазом распознать ее взлет практически нельзя. А, во-вторых, дуракам закон не писан, – ни доказанный, ни противоположный. Они, по непреложному правилу обывательской упертости, и глазам своим не верят. Марусе это хорошо известно. Поэтому села она в троллейбус, доехала до метро, а на метро – до родного Алтуфьева.
Там, в алтуфьевских дворах, она вздохнула с облегчением: груз напряженности, сопровождавший ее роман с Эдгаром Эдгаровичем, спал.
– Завтра пойду в «Экваторию» и куплю яблочно-карамельных пирожных, – пообещала себе Маруся. – О чем-то очень приятном и ненапряженном они мне напоминают.
Так она и сделала. А к пирожным зачем-то купила еще и белое сухое «Шабли».
Вернувшись домой, Маруся достала свежую скатерть, зажгла свечу, включила музыку и в полнейшем удовлетворении села за стол.
В ту самую минуту, когда она поднесла ко рту наивкуснейшую пироженку, у нее зазвонил телефон.
– Груш там у Вас, Маруся, наверняка не хватает, – сообщил знакомый голос. – Сейчас принесу.
И Маруся догадалась, что пирожными ей этим вечером придется с кем-то поделиться.
Но это уже совсем другая, очень личная Марусина история. И о ней ни мне, ни вам знать сейчас совсем не обязательно.
В следующей рассказке Маруся знакомится с редким животным
Маруся и Кот
Однажды вечером, возвращаясь с работы домой, в одном из алтуфьевских
