как она пытается расстегнуть молнию, безуспешно. Тяну руку, девчонка не протестует, только всхлипывает.
– Мне надо папе позвонить.
– А маме не надо? – не знаю почему, но с ней так и тянет на сарказм.
– Маме нет. Она в Италии. Мачеха есть. Моя подруга. Ой… где у вас туалет?
Чёрт, не хватало, чтобы её вырвало прямо в спальне! Капец!
Глава 8
Очень слабо соображаю, что происходит. Но самое интересное – мне сейчас вот вообще плевать!
У кого была хоть раз в жизни реальная мигрень – тот меня поймет. Это не просто «голова болит». Это она болит так, что ты не можешь двигаться, и хочется тихо плакать и жаждать яда, ну или гильотины.
Я очень хорошо понимаю Булгаковского Понтия Пилата я его «яду мне, яду».
Ты в таком состоянии, когда реально хочется сдохнуть, и ждёшь смерти как великого блага, как манны небесной.
Может поэтому мне так безразлично к кому я попала?
Я понимаю, что это мужчина, примерно возраста моего отца, может, моложе. И он сильный. Нёс меня на руках как пушинку. И еще он из-за меня подрался с этими малолетками, вдарил одному по челюсти.
Нет, всё-таки, наверное, мне не совсем безразлично. Если бы они меня… я бы умерла.
Он меня спас.
А если он меня? Ну, если решит сделать со мной то же, что хотели они?
Лучше просто об этом не думать.
Когда мужчина меня увез, я так обрадовалась, но было плохо, сознание даже путалось. Не помню, что мой спаситель спрашивал, о чем говорил.
Помню только, что мне очень хотелось попросить его позвонить папе, но я не могла. Не было сил.
Сейчас лежу в комнате, в каком-то доме. Наверное, в его доме. Чувствую себя всё-так же хреново. Но лежать в кровати всё-таки лучше, чем трястись в машине.
Мой спаситель предлагает принять ванну. Это хорошо. Горячая ванна мне помогает, снимает спазм. Триптаны у него просить бессмысленно я думаю, лекарства от мигрени есть далеко не в каждой аптечке. Я стараюсь всегда носить с собой. Но в эту проклятую крохотную сумку «JACQUEMUS» нифига не влезает. И я просто забываю отрезать от блистера пару таблеток.
– Я помогу тебе раздеться, не бойся…
Не бойся? Он серьезно? Нет, я, конечно, не хочу, чтобы он меня раздевал. Но если совсем откровенно – мне уже всё равно. И тошнота опять подкатывает.
Всё-таки мне надо позвонить папе. Или лучше Еве! Точно! Надо звонить подруге и мачехе. Но только после…
Боже… это ужасно, когда тебя тошнит, в принципе. Еще ужаснее, когда тошнит при незнакомом мужчине. Вижу, что он маячит в дверях, но слава Богу, через мгновение уходит.
Мне немного легче. Это всегда помогает.
Смотрю на себя в зеркало – ну и чудище! Надо было умыться нормально там, в доме приятеля Ярослава.
Вспоминаю о своем якобы женихе, тру лицо выдавив на ладонь немного жидкого мыла, которое стоит у раковины.
Почему я не послушала Еву? Она мне давно говорила, что Ярик – полный
