за плечом и слаженный укороченный рывок в сторону соперника. Тем не менее ее подаче не хватало силы… Холодный ветер накинулся ей на плечи, где-то на дороге прокричала странная сирена, которую в Москве Майка никогда не слышала, и она задумчиво обернулась к дороге. Интересно, что там проехало и в какой стране произошел сбой сейчас?
Франция? Англия? Германия?
Она прислонила лоб к холодным металлическим прутьям, прикрыла глаза и наконец позволила себе сдаться. Тупая боль, как упрямая птица, клюнула ее в сердце: ни во Франции, ни в Англии, ни в Германии, ни на земле, ни под землей ты больше никогда не увидишь маму, потому что туда, куда ты хочешь, не выдают визы. Никогда.
«Это просто приступ, и он пройдет, – сказал мамин голос в ее голове, совсем как когда мама была еще в этом измерении, с ней рядом, – как морская волна набегает на пляж и затем откатывается назад. Как порыв ветра, который приходит и уходит. Как начинается и заканчивается каждый твой приступ боли».
«Никогда».
Какое страшное слово.
Звук ударов по мячу напоминал биение сердца и совпадал с ее собственным пульсом. Майка выдохнула и вдохнула, как учили на йоге; представила себе пушистый вилсоновский мяч, погружающийся в грунт, ощутила запах его нагретой резины, покрытой нежным пушком, мысленно сжала в ладонях каучук, не мягкий и не жесткий. «Думай о ее ракетке. У блондинки была шикарная ра…» – «Никогда, нико…» – «Просто думай о ее ракетке. У нее шикарная ракетка: струнная формула 16–19, толщина обода 23/26/23 миллиметров, 300 граммов веса: немного легкая для мужчины и идеально подходящая женщине – маневренная синяя красавица, отправляющая мячи глубоко в корт…»
– Май, все в порядке? – Татьяна Олегович махнула ракеткой над головой.
«Как же это здорово, наверное, когда у тебя есть деньги и ты можешь купить себе такую вот ракетку, струнная формула 16–19, толщина обода 23/26/23 миллиметров…» – «Никогда…» – «А у блондинки, – Майка знала, – десяток таких ракеток, целый десяток, если не больше».
– Ты как, Май?
НИКОГДА.
Она подняла голову:
– Эй! Майка! Зайка! Балалайка! Ты в порядке?
И каким-то богом данным чудом мысли о теннисе вновь сотворили свою всегдашнюю магию – боль, пульсирующая в груди, стала потихонечку таять, словно мороженое на жаре.
Татьяна Олегович молча стояла на корте и смотрела на свою ученицу озабоченным взглядом, и Майка вяло махнула ей рукой.
Майке показалось, что она чувствует, насколько разогрета после длительной тренировки блондинка. Капельки пота под мышками, напряженные мышцы под мокрым белым топом, энергия, глубоко скрытая в запястье и плече, состояние глубокого фокуса – сейчас она выстрелит.
Майка отшатнулась несколько позже, чем было нужно. Желтая пуля накрепко вошла в ячейку железной проволоки буквально сантиметрах в пяти от ее виска.
– Полегчало? –
