может ехать домой. Облегчение Анны было настолько резким, что вызвало легкое головокружение. Опухоли нет, она будет жить дальше!
По дороге домой Анна анализировала реакцию на своё предположение о скором конце, которая возникла во время ультразвукового исследования. Оценила, что самым важным для нее оказалось желание дописать книгу, поняла, что на правильном пути, смысл её жизни – это книга! Не было сожаления об уходе из оркестра, отказа от музыки, от ситуации с мужем. В самый критический момент всё это отошло на второй план. Внезапное осознание того, что человек перестанет существовать очень скоро, что это – смерть, конец, заставляет в короткий отрезок времени оценить самое важное в жизни. И результат оценки происходящего в такой момент чётко отвечает на вопросы собственного предназначения. Именно в острой ситуации, на грани жизни и смерти, человек думает и понимает, что он теряет, что для него на первом месте, а что на самом деле только казалось наиважнейшим. Хорошо, если для человека самые важные ценности – нематериальные. Значит, он живёт не зря. Резкий, внезапный переход – субито!
Позже вездесущая родная сестра Мила нашла врача-гастроэнтеролога, которая смогла поставить диагноз. Во время локдауна врачи проводили приемы дистанционно, по видеосвязи с пациентами. По результатам анализов из больницы и показаниям больной, врач установила диагноз – закисленность организма. «И такое бывает», удивлённо подумала Аня. По словам доктора, основной причиной была увлечённость больной кисломолочными продуктами, которые та предпочитала любой другой пище последнее время. Кефир, йогурты, мороженое и всё им подобное Анна употребляла ежедневно, чаще всего даже вместо полноценного завтрака и ужина. Организм после сорока лет почти не переваривает лактозу, особенно если она употребляется в большом количестве, молочный сахар отравляет мышечные ткани. В результате кислота скопилась в паху, под грудью, в левой груди. Молочку Аня исключила из рациона, стала пить щелочную воду. Желудок постепенно восстанавливался, но левый бок и пах давали о себе знать. Боли стали не такими острыми, но иногда грудь простреливало сильными приступами. Кислота влияла и на эмоции: депрессивное состояние, грусть, тоска. Что с этим делать, Анна пока не знала. Возможно, общее очищение организма поможет справиться и с этим.
Все заведения были закрыты по всему миру. Открыты были только больницы, аптеки и магазины с товарами первой необходимости. Информацию о Германе она узнавала только из редких телефонных бесед с сыном. Анна спрашивала: – «Как папа?» Серёжа отвечал, что тот сидит дома, учит партитуры, читает, работает. Это не было правдой, на самом деле сын не знал, чем занимается и как живет отец. Герман перестал общаться с сыном, но Сергей не хотел огорчать маму, поэтому из раза в раз говорил одно и то же. Сам Герман ей не звонил. Анна понимала, что у него есть другая женщина, он не один. Сама Аня очень остро ощущала нехватку привычного присутствия мужа рядом. Если бы всё так не сложилось, он бы приехал домой,
