но, судя по всему, он ей слабо помогал. Остальные же собрались на палубе, устроившись кто где: девушки облюбовали приземистый ящик со щетками, ост уселся на бухту каната, Йозеф – на перевернутое кверху дном ведро. Темный, видимо, предпочел отужинать у себя.
– Что ж она… м-м-м… не ест-то ничего? – промычал с набитым ртом Ровин.
– Похоже, дитя лесов плохо переносит морскую качку, – пожав плечами, предположила Иатэн – ей как раз аппетита было не занимать.
– Так и вчера… цедила только из кружки своей, – возразил ост. – Она ж эдак растеряет все свои… э-э-э…
Он неуклюже обрисовал в воздухе фигуристый силуэт.
– Прелести, – подсказал Йозеф.
– Ага… эти самые… прелести.
– Ничего… Ей не помешает, – фыркнула гельд.
– Что? Завидуете, госпожа Иатэн? – заржал человек.
Обе – и рыжая, и Аэнис – отличались мальчишеской худощавостью и особо выраженных женских форм не имели. Только стройность гельд была другого рода: подтянутая и гибкая, словно вся слепленная из мышц и сухожилий, она напоминала дикую кошку, готовую в любой момент атаковать.
– Чего же завидовать той, чью душу за сись… прелестями, я хотела сказать, никто и рассмотреть не сможет?
Светлая улыбнулась краешком губ. Ей нравилась Иатэн. Порой она была слишком взбалмошна, сумасбродна и остра на язык, но ее прямота и оптимизм притягивали. Неутомимая и целеустремленная, рыжая отлично подходила на роль негласного командира их маленького отряда.
После ужина все разошлись по каютам. Аэнис досталось жить с гельд, а Ровин делил квадратные метры с Йозефом. Последнего это раздражало: там и так было тесно, а неповоротливый ост то и дело задевал парня. Ко всему прочему выяснилось, что здоровяк храпит. Да что там храпит… Казалось, он все это время прятал где-то в своем огромном носу волынку, и вот сейчас, на ночь глядя, решил на ней заиграть. Из противоположного угла булькало, хрипело и постанывало. Йозеф засунул голову под подушку, но это совсем не помогало: перья в ней давно свалялись. Иногда бородач замолкал ненадолго, тогда несчастный пытался уснуть, но стоило только приблизиться к этому блаженному состоянию, как ост особенно громко всхрапывал и начинал по новой.
Совсем уж отчаявшись, парень выполз на палубу. Голова до сих пор гудела после вчерашней гулянки. Ему с легкостью удалось одурачить того простофилю в игорном доме и хорошенько повеселиться за его счет. Сейчас бы тоже не помешала кружечка-другая винца. Милленского, например… Хотя Лемойское тоже ничего так. Йозеф облизнул губы и неуверенно двинулся по палубе в поисках хоть какого-то сносного места, чтобы немного вздремнуть.
Было темно, и он не сразу заметил ту сладенькую цыпочку… Как же ее? Ах, да, Ари. Она стояла у бортика, пошатываясь от слабости и не обратила на парня никакого внимания. Он ухмыльнулся: кажется, в каюте фифочка жила одна.
– Чего такая очаровательная леди скучает в одиночестве?
Нимеида смерила его неприязненным взглядом и ничего на это не ответила.
