было. Карагачи, словно солдаты из старых, выкрашенных в нежно-лимонный цвет Михайловских казарм Петровской эпохи, чуть сгорбившись, стоят на страже выбеленного майской жарой города. Сильно раскачивая провода, ездят по улице редкие синие троллейбусы. Но все «гавроши» Парижа прекрасно знают, где заканчивается граница их территории и начинается развязный Ливерпуль или грозный на драку Форштадт. Выйди за границу района – узнаешь, почем фунт лиха. Город-то небольшой…
Однако, что ни говори, но Париж в моем городе мистически оправдывает свое название. Его настоящая суть лежит глубоко под асфальтом, на линии – ближе к старому Успенскому монастырю, на заброшенном кладбище. И там как раз есть настоящие французы! Нет, не те, что приехали строить газзавод. После строительства этого гиганта они благополучно отбыли на родину, во Францию. А здесь, на глубине, среди слоев красной глины и влажной черной земли покоятся потомки когда-то пленных наполеоновских солдат-комбатантов, занесенных в суховейные степи волею судеб, метельным ветром войны 1812 года. Их мундиры с галунами распались от тления и времени в пыль.
Так как я интересуюсь Парижем, все, что связано с французами, да тем более в моей родимой сторонке, мне очень близко. Я часами просиживаю в библиотеке, беру книги домой и читаю невероятные вещи. К примеру, вот это – сенсация, да и только: «В конце 1815 года первые пятеро пленных подали прошение о вступлении в российское подданство. Их звали: Антуа́н Берг, Шарль Жозе́ф Буше́н, Жан Пьер Бикело́н, Антуа́н Викле́р, Эдуа́р Ланглуа́. Они были причислены к казакам Оренбургского войска.
Немного позднее в казаки был записан еще один пленный француз – офицер Жан Жандр, который проживал в крепости Кизильской. П.Л. Юдин в книге «Ссыльные 1812 года в Оренбургском крае» (1896 г.) пишет: «В Оренбургском казачьем войске в настоящее время насчитывается 48 человек потомков пленных воинов ”Великой Армии” Наполеона, и сохранились в полной неприкосновенности, не переиначенными только две фамилии французских – Жандр и Ауц. А вот сын Якова Ивановича Жандр Иосиф Яковлевич известен в Кизильском районе уже под фамилией Жандров. Видимо, в 20-е годы XIX столетия небезопасно было носить иностранную фамилию Жандр и было добавлено окончание -ов, что было логично, как Жандров сын».
Оказачившихся бывших французов на самом деле было более трех тысяч, а не около 100, как указывалось в официальных документах. К началу XX века в Оренбургском войске все еще числилось больше 200 “наполеоновских“ казаков».2
Обрусевшие, женившиеся на наших уральских девушках, французы были приняты в российское подданство. Французы, легко вживившие в себя русскую кровь и русские гены. Был, к примеру, комбатант Ларжинц, а стал Жильцовым.
– Эээй, Жильцов!
– Что надо?
– Жильцов, а ты пересчитал скворцов?
– Да я тебе сейчас аншанте3 устрою, наглец!
– А что это?
– А вот подойди ближе, узнаешь…
Я щурюсь на экран компа,
