Витька любитель тощих, как из супового набора, девчонок. А полных и маленьких он не переносит, скорей всего, боится на них наступить. Сам-то он 188 в сантиметрах, если ростомер не врет.
– Давай потанцуем? – предложил колобок.
– Давай, Ира – вздохнул я.
– Марфа Васильевна я, – укоризненно ответила она. Витька с сиреневой дружно засмеялись. Я тоже. А колобок хохотал больше всех. Так мы с ней и познакомились. Постепенно я запомнил, что ее зовут Лена, запомнил даже фамилию. Тогда была Капитонова. Жила она в городе, недалеко от института, в местечке, которое называлось Рабочий поселок. С родителями и бабушкой, маминой мамой, все как полагается в сбалансированной семье. Обычно на ее приглашения зайти к ней в гости я отвечал отказом, но однажды зашел. Был голоден и рассчитывал, что Лена меня накормит чем-нибудь домашним. Борщом с фасолью на первое и жареной картошкой с грибами на второе. С третьим я решил не гадать и правильно сделал. Лена меня не только не накормила, но и познакомила с родителями и бабушкой. Бабушка еще ничего, поскольку я ее видел только мельком, а родители мне не понравились. Впрочем, как и я им. Отец Лены, бравый прапорщик, сидел дома почему-то в форме, а мама, такой же колобок, как и дочь, сразу же стала допытываться, давно ли мы знакомы. Я посидел там полчаса и удрал несолоно хлебавши. А вот Лена в нашей общаге бывала частенько. «Проходила мимо и зашла», – говорила она. Садилась на мою кровать и рассказывала нам о Франции. Она бредила этой страной, мечтала выйти замуж за француза и уехать в Париж. А в Париже гулять по Монмартру и площади Пигаль. Андрей Германсон охотно беседовал с ней на тарабарском языке, который называл французским (он его в школе изучал, но сам признавался, что, кроме слов «Au revoir», ничего оттуда не вынес), о творчестве Стендаля и Золя, французских писателях XIX века. Каким-то образом Лена его понимала, тем более что в спорных моментах они переходили на русский. Из их бесед я запомнил только, что «Пармская обитель» кишмя кишит романтикой, а концовка скомкана. Андрей Мирнов в то время был увлечен медсестрой из ВУЗовской поликлиники, что на улице Громобоя, и другими девушками временно не интересовался. Он хмуро кивал Лене, когда она приходила, и больше не обращал на нее внимания. Она даже жаловалась мне, что при встрече с ней в институте он не здоровается. Я ей сказал, чтобы она не расстраивалась, примерно через месяц Андрей поправится и будет здороваться. Характером Лена обладала жизнерадостным и импульсивным, в выражениях не стеснялась. Не кисейная барышня, одним словом. Да и не попадались мне в нашем институте кисейные. В общем, со знакомством с Леной мы разобрались, теперь расскажу, что было дальше.
В то время, в декабре 1981-го и в начале января 1982-го, мы с Мирновым и Германсоном не учились, а в составе студенческого строительного отряда трудились на строительстве Тепличного совхоза, что в местечке Ново-Талицы. Да, было и такое, что стройотряд работал не только в летнее, каникулярное, время, но и зимой. Тепличный совхоз был стройкой союзного значения и должен был снабжать население города свежими овощами. Честно говоря, я не заметил, чтобы после ввода в строй «Тепличного»
