КПСС (Коммунистической Партии Советского Союза). С моей точки зрения, немецкий язык был не тот предмет, из-за которого могли вытурить из института (кстати, я ошибался – такие случаи были), и опасаться нужно было только вышку. Да и там я ходил к преподавателю Кларе Давидовне Затуловской на дополнительные занятия и по ее отношению ко мне чувствовал, что тройка от меня не уйдет. Поскольку в каморке Марка Романовича Шингарева вся 12-я группа не помещалась, он отконвоировал нас в кабинет напротив деканата.
– Значит, так, граждане хулиганы, алкоголики, тунеядцы, – улыбаясь, сказал Марк.
Эта улыбка в заблуждение никого уже не вводила. Наслышаны были про его улыбку. Самая добрая из этих улыбок была, когда он на прощание махал ручкой отчисленному из института студенту.
– Учиться вы частью не можете, частью не хотите. Может, кто-то уже понял, что выбрал не тот путь, так вы не стесняйтесь, говорите. Мы снимем с вас этот груз и сделаем все, чтобы вы не мучили ни себя, ни нас.
Мы выслушали начало его речи в суровом молчании. Да и дальше в основном молчали. Никто никакие грузы снимать с себя не собирался. После увертюры Марк перешел к основной части. Каждого из нас он подымал с места и спрашивал, как он собирается жить дальше. Что-то записывал в своей книжечке. Дойдя до меня, он прищурился и сделал улыбку пошире:
– Шахматист? – память у него была приличная, что и говорить.
– Да, – ответил я.
– За факультет играешь?
– И за факультет, и за институт, – осторожно ответил я. Никогда не знаешь, куда вывернет человек, в руках которого власть над студентами.
– А Германсон как поживает?
– Утром был в порядке.
– Это хорошо. Скажи мне, пожалуйста, – иезуитски улыбаясь, спросил Марк, – как может человек, играющий в шахматы на уровне сборной института, не ладить с математикой, а? И там и там, вроде, думать надо, а?
Я не знал, что ответить, поэтому молчал.
– Не знаешь? И я не знаю. И немецкий… Тебе самому не стыдно? Я бы еще понял, чертежи не получаются или закон Кулона в голову не лезет. Даже твои проблемы с высшей математикой понять могу, хотя и не понимаю. Но немецкий язык? У нас иностранные языки изучаются для того, чтобы вы могли технические термины на других языках понимать. В немецком таких терминов десятка полтора всего, ты их запомнить не можешь?
Ну, это он загнул – про полтора десятка. И вообще… Послушал бы разок нашего Комодского варана… Я пообещал Марку, что с немецким справлюсь, с математикой разберусь, и он от меня отцепился. Рандеву продолжалось долго, часа полтора. В конце Марк пригрозил, что имеющие задолженности студенты к сессии допущены не будут, еще раз посоветовал нам потихоньку собирать котомки в дальнюю дорогу и отпустил…
С 14:00 до 15:50 мы отсидели последнюю пару, и я полетел в общагу за часами. Часы лежали в моей прикроватной
