не будет. Найдем ему применение. В общем, все мы – я, Андрей Мирнов и Андрей Германсон – выразили поддержку Керенкеру и даже назначили его бригадиром на эту смену. В обязанности бригадира входили переговоры с администрацией предприятий, куда мы шли батрачить, и вытрясание с них денег по окончании смены. Лучшим бригадиром среди студентов был Федор, кандидат в мастера спорта по боксу в тяжелом весе, с которым я позже населял в нашем общежитии 23-ю комнату на 4-х-5-х курсах. Лучшим бригадиром он был не из-за того, что был боксером. В деле общения с конторами и администрациями от мордобоя как раз лучше отказаться. Лучшим он был потому, что доводил представителей нанимающей стороны до истерики скрупулезным выспрашиванием мельчайших деталей работы, ее опасностей и времени расплаты. Настоящий бультерьер был. В тот единственный раз, когда наша бригада после разгрузки технической соли (даже не цемента, хотя соль – тоже удовольствие сильно ниже среднего) получила на руки по 12 рублей, бригадиром был Федор…
Керенкер, получив звание бригадира, вырос в собственных глазах метра на два, приосанился и постановил, что сбор бригады завтра на улице Громобоя, в здании конторы в 16 часов.
– Зачем так рано? – спросил Германсон.
– Слушайте папу Керенкера, – сказал бригадир. – Придем позже, 8-е марта разберут, и мы поедем на Меланжевый. Оно вам надо?
Резон в этом был, ведь на Меланжевый комбинат пришлось бы ехать куда-то на край света, а фабрика имени 8-го марта была рядом.
– Вот ты, бригадир, и иди туда к 16-ти, чтобы 8-е марта не уплыла, – предложил я, – а мы к шести подойдем.
– Так, бунт на корабле? – строго спросил Керенкер. – Всех уволю, наберу новый экипаж!
– Ладно, только я еще Витьку приведу, – не стал бунтовать я. – Он давно просится с нами на дело.
– Приводи, – великодушно разрешил босс. – Но только его одного. Чем больше трудяг, тем меньше тугриков на нос.
Все посмотрели на его нос и кивнули… Так что не получилось у меня и в пятницу с часами. Получилось только в следующий понедельник. Впрочем, до понедельника была еще ночная смена на Меланжевом комбинате, о которой тоже нужно рассказать. Была суббота, было воскресенье. В общем, обо всем по порядку.
…Наш бравый бригадир Керенкер свое бригадирство начал с того, что прошляпил набор трудящихся на фабрику имени 8-го марта. Он бы и Меланжевый упустил, если бы не Витька. Витька, ясное дело, опоздал. Тут уж ничего не поделаешь. Хоть говори ему, хоть молчи – он все равно придет позже назначенного времени. Хоть на 5 минут, но позже. Я ему не раз говорил: «Ну выползай ты из дома раньше, если склонен к опозданиям!». Но Витька – это такой тормоз, что даже выходя из дома раньше на те же 5 минут, он обязательно вспомнит что-нибудь важное, вроде забытого дома зонта, и вернется. Или, наоборот, зонт возьмет, но на полпути к остановке 5-го трамвая решит, что зонт ему сегодня не понадобится. И тоже вернется.
