она поджала губы и смерила меня жестким взглядом. – Очевидно же, что есть что-то, чего ты нам не рассказываешь об этой воровке памяти.
Почему мы здесь, а не преследуем транспорт? Я думаю, что мы – Гуннар сильнее всех – заслуживаем знать.
Она не ошибалась, но я бы ни за что не рассказал ей. Скорее даже, не смог бы. Но правды об этом она тоже не узнает.
– Единственное, чего любой из нас заслуживает, так это продолжать дышать, – сказал я голосом низким и хриплым. – Если вы этого хотите, так доверяйте мне или проваливайте.
Глаза Товы округлились. Я сжимал и разжимал кулаки, раздраженный тем, что плюнул в нее этими словами. Никогда за многие годы я не велел кому-либо из гильдии проваливать.
Несколько биений сердца мы провели, сцепившись взглядами, борясь за то, кто прогнется первым. Гуннар напряженно поежился и медленно, бочком отошел от нас двоих, как будто мы могли скрестить друг с другом клинки.
Наконец Това издала усталый вздох и покачала головой.
– Если тебе без разницы, то я уж лучше не буду разваливать гильдию, – сказала она, и обида в ее голосе лезвием прошлась по скрытым одеждой шрамам на моей спине.
Я сдержанно кивнул, затем взглянул на Гуннара.
– Что ты сделал с тем скидгардом?
Гуннар перестал ерзать и быстро шагнул ко мне с огнем в глазах.
– Заставил его приказать целому подразделению не приходить на эту сторону доков как минимум два дня. Заставил свой месмер работать почти мгновенно.
– Едва ли, – сказала Това. – С четвертой попытки.
Гуннар запыхтел.
– Я же сказал, почти мгновенно. Мы сможем беспрепятственно заключить сделку, а потом… отправимся за ним?
Эти слова прозвучали вопросом, мольбой. Когда я принял его в Кривы, он поклялся, что никогда не станет задавать мне вопросов. Он не хотел сейчас этого делать, но, как и Това, несомненно, ломал голову над тем, что я для нас задумал. Скорее всего, он не мог толком ничего понять. Но об этом я не мог сказать ему ничего больше.
– Что за понурый вид, Гуннар? – сказал я. – Мы на много шагов впереди.
– Если только воровка памяти снова все не разрушит.
Он винил ее, а не меня, но я всегда буду взваливать на себя каждый промах.
– Хотя бы скажи нам, почему мы собираемся вести дела с этой женщиной, – попросила Това. – Почему она внезапно стала нам так важна?
Я не мог рассказать своей гильдии всего, но что-то ведь мог.
– Я лишь возмещаю урон от своего промаха.
Това и Гуннар обменялись удивленными взглядами. Я редко признавал свои ошибки, но моя беспечность секретом не была. Я должен был попасть туда еще до того, как Хагена привезли в Дом Штромов, я должен был предвидеть вероятность маскарада, но позволил себе отвлечься на другое.
Кривы не отвлекались. Если мы это делали – проливалась кровь.
Я прочистил горло и уставился на разрез зари,
