о Йенсе Штроме – он не использовал крепостных. Многие аристократы это делали, но Йенс платил своей прислуге. Здесь они были свободны.
Когда Элоф только появился, при первом же взгляде на него я лишилась дара речи.
Не потому что он был поразительно красив, а скорее потому, что его лицо было точно вырвано из моего воображения.
Лицо одного из многих чужестранных принцев, что я создала в сказках, которыми делилась с Кейзом, когда мы были маленькими. Принц Фелл. Принц с яркими глазами и худощавым телом, из-за которого враги часто его недооценивали.
Ах, но принц Фелл был умен. Ему вновь и вновь удавалось перехитрить своих врагов, пока в конце своей истории Фелл не возглавил королевство и не спас прекрасную деву, томившуюся в темном мире.
У Элофа были яркие глаза, но более дикий вид, чем у принца Фелла. Его темные волосы были обвязаны бечевкой и собраны в пучок воина, а на подбородке клочками росла неровная бородка, которая, казалось, менялась всякий раз, как я его видела. И все равно: под этой грубой внешностью был Фелл.
Я бы узнала принца из своих фантазий где угодно. Еще девочкой я вылепила его лицо по образцу мальчика, который спал рядом со мной на сеновале. Другие глаза, но, если бы я наделила принца Фелла глазами золотыми, как рассвет, Кейз бы понял, кто вдохновил меня на сказку.
Когда я видела Элофа, мне иногда нравилось воображать, что выросший Кейз был бы немного похож на него.
– Ты знаешь, как меня зовут, Элоф? – прошептала я, когда он задул один из фонарей.
Мой пульс сбился с ритма, когда он бросил взгляд этих острых глаз в мою сторону. Впервые глядя на меня так, как будто видел.
– Я знаю. Дэнниск.
Я испустила долгий вздох. Даже для одного из слуг я была не больше чем пиявка, присосавшаяся к фамилии Штром. Он не станет обращаться ко мне по имени. Без сомнений, Элоф предпочел бы, чтобы я помалкивала и оставила его в покое.
– Ну хорошо, что знаешь, – сказала я, отворачиваясь.
– Вам не стоит так поздно бывать в городе.
Боги. Это, наверное, первый раз, как этот чертов мужчина стал поддерживать разговор. Я оглянулась через плечо. Элоф уперся обеими руками на конец рукояти вил, глаза прищурены, челюсть подрагивает.
Он… меня отчитывал?
Я фыркнула:
– Я учла твое беспокойство.
– Я про беспокойство не говорил.
Голос у этого мужчины был как у медведя. Интересно.
– Значит, ошиблась.
– Это глупо, а я считал, что у вас в голове мозгов побольше.
Я прищурила глаза. Он и понятия не имел, на что я могу пойти и какой опасной могу быть.
Раз я была женщиной, это что же, меня можно было не бояться? Он что, тут же решил, что у меня в голове нет ничего, кроме фантазий и всякой там романтики? Он и правда думал, что я не знаю треклятых опасностей этого богами забытого края?
Я растянулась на животе и подперла кулаком подбородок.
– Дорогой
