холодной родниковой воды, да и перекусить не мешало бы. Мы уже четыре часа в пути, в тени переждем жару и двинемся дальше к нашей цели, – сказал проводник.
Каждый из них был рад этому известию, но вида не подавал. Две собаки-лайки, прибежавшие из стойбища, сопровождали их, изредка отбегая от телеги, распугивая сидевших в сырой чаще рябчиков, вдоль речки, которая протекала рядом с дорогой. Они отлетали в глубь леса, пересвистываясь друг с другом, заманивая лаек в чащу, но те, распугав птиц, возвращались обратно к телеге. Дорога разделилась надвое, правая шла на реку, левая уходила в глубину леса. Здесь коряк остановился и, обращаясь к спутникам, сказал:
– Капитана! Дорога хорошо смотри. Конь ходи есть, тебе ходи есть, конь ходи нету, тебе ходи нету.
Для непривычного уха такие фразы показались бы бессмысленным набором слов, но Алексей, к своему удивлению, его понял сразу. Он говорил, что надо придерживаться конной тропы и избегать пешеходной. Коряк стал поправлять упряжь лошади, а Алексей подошел к Тихону:
– Послушай, Тихон, а почему твой соплеменник называет нас капитанами, мы ведь полковники лейб-гвардии, и я его понимаю, как будто говорил с детства на его родном языке?
– Так и есть, Алексей, ты знал этот язык с детства. Ты сейчас не помнишь об этом, пока не восстановилась твоя память, но скоро все, чему ты не придавал особого значения в жизни, поможет тебе здесь. Воспринимай все кажущееся необычным спокойно, это твой опыт, твои знания, твое, если хочешь, оружие. А насчет капитанов, то местные всех офицеров так называют, кроме губернатора. Его они называют большим человеком или большим хозяином, проще им, наверное, да и звания им знать ни к чему. Городок маленький, всех знают в лицо.
Тихон слез с телеги и, что-то сказав своему сородичу, пошел вперед. Тот, ответив утвердительным кивком, последовал за ним, ведя за поводья лошадь. Алексей же плелся за телегой, изнемогая от жары и жажды, но все еще уверенный в том, что лучше идти пешком, хотя бы этот отрезок пути, чем сидеть в телеге, как на дробильном агрегате.
Внезапное потепление сказалось и на таяния снега и льда, который лежал в это время на сопках и сковывал реки, следы недавнего большого наводнения были повсюду. Чем ниже спускались путники в долину, тем больше порогов встречалось на реке. Тропа стала часто переходить с одного берега на другой, деревья, упавшие на землю, служили природными мостами. Путников окружал смешанный лес с преобладанием кедра; сильно размытые берега реки, бурелом, нанесенный водой, рытвины, ямы, поваленные деревья и клочья сухой травы, застрявшие в кустах – все это напоминало о наводнении. Минуя все препятствия и завалы из деревьев, они вышли на старую конную тропу. Тихон шел впереди, изредка поглядывая на спутников, на пути им встречались звериные следы, среди них было много медвежьих. Несколько раз они замечали диких оленей, которые, увидев людей, скрывались в зарослях кустарника. Тропа шла все ниже и ниже по склону сопки. Жар палящего солнца и духота действовали на людей угнетающе. Федор уже снял верх мундира и сидел в белой, как снег,
