красной икры подогревали их аппетит. Здесь же стояли небольшой кувшин с родниковой водой и деревянные кружки. К трапезе приступили молча и в течение всего обеда не проронили ни одного слова. Утолив голод, все расположились под тентом из оленьей шкуры. Тихон, срубив два небольших тонких деревца, обстругал их, затем положил две жердины по краям телеги, закрепил и расстелил на них шкуру. В тени было прохладно, запах травы и аромат полевых цветов дурманил голову и клонил в сон. Алексей уснул. Снился ему чумазый, узкоглазый, сильно загорелый мальчишка. Мальчуган хныкал и говорил на каком-то языке, показывая ссадину на ноге, рядом стоял мальчишка такого же возраста, одетый в футболку и шорты, обутый в кеды, и успокаивал его, отвечая на его причитания на корякском языке.
– Да это же Камаки, а рядом с ним я. – Алексей улыбнулся во сне.
В школе, где учился Алексей, учился с ним в третьем классе и Камаки. Мальчишка-коряк дружил с первого класса с Алексеем, вместе они играли в войнушку, в индейцев, ходили на рыбалку, а Камаки учил его читать и понимать следы животных. Дружба была крепкой, пока его родители, работавшие оленеводами, не забрали сына в стойбище, так и потерялись следы друга Камаки.
– Да, детство, детство… – продолжал улыбаться во сне Алексей. – Как давно это было.
Сонная идиллия продолжалась около трех часов. Вечерело. Палящий зной уходил на убыль. Подъем был недолгим, сборы тоже. Тихон, ловко собрав тент, уложил шкуру в кожаный мешок. Офицеры надели мундиры, приводя их в порядок, снимая колючки и отряхивая их от травы. Погрузив свой скудный скарб на телегу, они отправились дальше, приближаясь к неизвестной манящей тайне, которая, как они думали, должна была скоро разрешиться. Ни тряска телеги, ни настигающий гнус не мешали им. «Скорее бы показался город», – думал каждый из них, оставляя за собой минувшие события, которые проходили как один миг. Телега катилась мягко по песчаной дороге черного цвета. Многовековые и частые извержения вулканов с выбросом вулканического пепла сделали свое дело, изменив цвет песка. Они ехали молча, покачиваясь из стороны в сторону, кратковременный отдых придал им силы. Прохладный ветерок с моря делал их путешествие приятным. Дорога уходила то вниз, то вверх по склону сопки, то по краю обрыва скалы, и тогда ребята слезали с телеги, опасаясь упасть в бездну. Тихон сидел с невозмутимым видом, как будто ничего не происходило, разговаривал со своим соплеменником. Дорога от стойбища до города для него была привычной. Так они двигались около двух часов, пока навстречу им не выехал всадник. Он находился еще далеко, но по клубам пыли было видно, что он спешит, не жалея своего скакуна. Алексей почувствовал, что Тихон напрягся, внезапно прервав разговор со своим родичем. Всадник быстро приближался. Выражение лица у тойона и тревога в глазах, с какой он смотрел вдаль, подтвердила догадку Алексея, что проводник не готов был к этой встрече. Кавалерист сбавил ход лошади, перейдя на шаг, явно направляясь к ним. Это был казак: желтые лампасы на широких штанах и бескозырка с желтым околышем
