не подозревала. А мне нужно было в храм.
– Так не пойдёт, – сурово вымолвил Лешер. – Я за тебя отвечаю, понимаешь? У тебя есть коммуникатор и мой серийный номер. В следующий раз, если меня не будет, и ты не будешь знать, где я, а тебе понадобится «срочно» куда-то уехать – пиши мне сообщения. Я всегда на связи. Посмотри на меня, Энтара и скажи, что мы с тобой договорились.
Но принцесса не спешила на него глядеть, вместо этого она зашагала в сторону кабриолета и ответила:
– Довези меня до Храма, пожалуйста. Что-то холоднее становится, я хочу в машину.
Всю дорогу они молчали. Цимих думал, что Энтара взрослеет, и с ней уже не будет так легко, как раньше, а принцесса сгорала от обиды и ревности, то и дело сглатывая подступающие к горлу рыдания. Ей жгло горло невысказанные слова. Она хотела накричать на Лешера, но сдерживала себя. Решила, что не будет просить его забрать её из храма. Может доедет вместе с аристократами или магистрами. Но не с ним. Только не с ним.
Когда кабриолет припарковался у дороги, принцесса резко открыла дверцу выскочила, буркнув «Спасибо» и зашагала к Дороге Скорби, стараясь незаметно утирать капающие слёзы. Но услышала позади себя шаги. Обернулась. Цимих шёл за ней.
– Не ходи за мной!.. – произнесла она, почти приказала, и пожалела об этом. Всё было не так и звучало иначе, чем должно было.
– Энтара, не надо. Очень холодно, сама же сказала. Я провожу тебя до дверей и уйду.
– Зачем? Езжай. Тебя во дворце ждут…
Энтара старалась идти быстрее, но длинные полы платья и плаща мешались, а ноги путались в многочисленных складках. Она споткнулась и чуть не упала – Лешер поддержал её и уберёг от падения.
– Почему ты не осталась во дворце с братьями и матерью? – спросил он, пытаясь взять под руку. Энтара не позволила. – Почему опять сюда?
– Каждый по-своему проживают дни скорби. Мама поедет в город смотреть украшения из Звёздной Океании, а мне совсем не хочется сейчас разглядывать камешки. Я хочу побыть одна! – бросила она уже более живым, искренним голосом. – Ясно? Я, может, поплакать хочу, а во дворце толком не поплачешь – везде слуги и аристократы, будут потом ещё одни сплетни обо мне распускать, а мать потом будет в меня ими кидать, как камнями: «Энтара, ты не такая! Энтара, это не делай, а делай другое!». Я не хочу этого выслушивать, я хочу погоревать! Так что не надо меня трогать, оставь!
– Ты уже ходила по Дороги Скорби…
– И ещё раз пройдусь!
– Либо мы вместе пройдём ко входу, либо… Либо я пойду в воду с тобой.
Энтара остановилась и воззрилась на Цимиха, поглядела на его лёгкое для такой прогулки одеяние: брюки, лёгкая министерская куртка поверх рубашки – и всё.
– Нет, ещё чего!.. – вырвалось у неё.
Цимих скривил брови, потом расслабил лицо, как ни в чём не бывало.
– Я своё слово сказал.
– Зачем тебе это? Манипулируешь мной?
– Я никогда тобой не манипулировал, делать мне
