style="font-size:15px;"> Архиведий Бранта сощурился:
– Это значит, вы отказываетесь от помилования?
– Да.
– И признаёте себя виновным?
– Не путайте меч и вилку, Мудрейший! Я отказываюсь от помилования, потому что заявляю, что невиновен. И если я невиновен, то, как всем здесь известно, – я сделал паузу, вскинул руку и оглядел толпу, – если я действительно невиновен, то не сгорю в священном огне.
Площадь наполнилась шёпотом, переходящим в гул, стражники обернулись, Ведиус у кафедры закашлялся. Архиведий посмотрел на меня, как, должно быть, смотрят люди, когда восхищаются чужим безумием, но через мгновение лицо его вновь стало бесстрастным.
– Вы хотите довериться священному огню? Я правильно вас понял?
– Верно. Пусть моя казнь состоится.
Архиведий кинул быстрый взгляд на карету, что уже откатили в сторону. Он молчал, толпа гудела.
– Да он же мёртвого поднять может! – доносилось из неё.
– А сам смерти не боится!
– Хочет, чтобы мы думали, что невиновен.
– А чего не жгут, если он согласен?
Бранта продолжал молчать, толпа не унималась. Ночь заступала на площадь, краски тускнели, очертания таяли. И передо мной были уже не отдельные люди, а единая гудящая стихия.
– Да будет так! – прогремел голос Архиведия. – Начинайте!
Гул стал стихать, отзвучал последним эхом, на смену ему пришла тишина.
– Жуть какая, это не справедливо! – разрезал её женский плач. Но его перекрыл тяжёлый грохот – это стражники сзади подняли мои цепи. Передо мной вырос ещё один страж, я пошёл за ним. Хотя что там было идти? Пять шагов и мы у столба.
Я встал спиной к нему, стражники забегали вокруг, живот и грудь сдавили цепи. Людская стихия снова дрогнула, зашептала, неуклюже отодвинулась от загадочного некроманта.
– Приговорённый, – раздалось с кафедры, – каково твоё последнее желание?
Стихия зашумела громче, ударившись в воспоминания, дала волю фантазиям. Под пологом ночи мне предложили сотню вариантов от бесплатной выпивки в клубах сегодня ночью до соития на площади. А некоторые были уверены, что я для того и захотел быть казнённым, чтобы наконец что-то выпросить у Храма.
Извини, народ, я тебя разочарую.
– Я бы хотел, чтобы костёр подо мной был зажжён от реликвии Истины! – объявил я.
– Что? Что он говорит? – послышалось на фоне разочарованных стонов.
– А это что?
– Какая реликвия, я не слышу?
– Знала бы, что ты тронутый, не пришла бы! – голос лягушки из ржавой трубы я узнал сразу.
– Так иди себе, – не знаю зачем буркнул я под нос, однако был услышан.
– Ну, нет я ещё не сплясала!
Колдунья не иначе – у нас, занимающихся колдовством, обострённые чувства.
С трибуны послышался кашель:
– Желание смертника – закон, – мне показалось, он усмехнулся
