брючину. Левой рукой она делала неглубокие надрезы на коже, чтобы заглушить боль духа болью тела.
“Еще немного, еще немного, сейчас”
Дух не кричал, дух бился в агонии.
“Все будет хорошо. Все хорошо”
Капитан распрямилась, кровь стекала по голени. Пошатываясь она вышла из каюты.
– За работу, – тихо прошептала она.
– За работу! – крикнул Сина.
“Все, почти все”
Матросы разбрелись по палубе, лениво приступая к обязанностям.
“Сейчас”
Пси-нити разлетелись от нее к матросам. Каждому по восемь. Салаге и Сине, как пси-магам, девять. Им же перейдут нити тех, кто выбыл из строя. Десять осталось у капитана.
Но что такое десять после сотни?
Если гнать на скорости сто километров в час по дороге, а затем сбросить резко до десяти, то кажется, будто ты стоишь на месте.
Если поднять сто весовых камней, то десять станут невесомыми.
Десять нитей ощущались, как легкая неприятность. Эрис ушла в каюту и перебинтовала ногу. Быстро, наспех.
Команда ныла. Она была права насчет мужчин. Они не способны это вынести. Салага поднимал Турина. В этих условиях он значительно сильнее. Сина пинала двух других.
– Работаем, корабельные крысы! – Крикнула Эрис.
– Я не могу, прости, прости меня, дорогая. – один из матросов заливался слезами. Канат скользил в его ослабевших руках.
– Тут нет твоей дорогой! Работу в руки, сосредоточились на деле. Никаких мыслей. Как только появляются мысли – драим палубу.
– Нет, нет, я не хочу, папа… – другой матрос, кажется он хвалился своими подвигами. Или нет, они все хвалились, закрыл лицо руками и плакал как младенец. Эрис подлетела к нему и залепила звонкую оплеуху.
– Соберись. Вот веревка, натяни парус.
Сина дала оплеуху Турину. Якорь, который хотел быть коком, Левша и Борода встали сами. Турин допинал остальных.
– Пси-туннель. – сказала капитан Турину. – Сина – отдыхать. Ночью твоя вахта. Остальным за работу.
Капитан поднялась на мостик. У пси-магов нет травмирующих ситуаций, их боль чистая, если так можно сказать. Остальных жрут демоны прошлого.
Саарда
В сопровождение мне дали мальчика-слугу. Из тех расторопных юнцов, которые живут в любом мало-мальски обеспеченном доме. Его раздражало и мое деревенское платье, и моя неторопливость. Он шел со мной, убегая вперед, потом останавливался и ждал, когда же я, спотыкаясь, догоню его, после поднимал ясные очи к небу в немой молитве и бежал дальше. Всем своим видом он показывал, что я ему в тягость, что его оторвали от очень важных дел ради сопровождения этой неторопливой коровы.
Короче говоря, мальчик меня злил.
Именно назло ему я и пошла сначала в обувную лавку.
Кто сталкивался с процессом выбора обуви, тот меня поймет. Бывает так, что есть настроение. Тогда любая обувь оказывается подходящей, удобной, красивой. Но когда настроения нет, а есть только необходимость,
