только… По условиям завещания, Саймон тоже не мог потратить их на меня раньше указанного срока.
Кристиан откидывается в кресле.
– Вот как…
– О да, – отвечаю я дрожащим голосом. – Существует доверенное лицо, без чьего одобрения никакой расход денег из трастового фонда невозможен. Например, Саймон мог бы купить машину, но тогда она была бы записана на фонд, то есть на Саймона. Он мог бы купить нам второй дом, скажем, во Флориде, но и тот был бы записан на фонд, то есть на Саймона. Муж хотел купить мне бриллиантовое колье на нашу пятую годовщину, но доверенное лицо сказало: «Нет, только не на деньги фонда».
– Жесткие ограничения.
Я улыбаюсь:
– Я не пользовалась доверием отца Саймона.
И тут глаза у Кристиана вспыхивают: похоже, он заинтересовался мной. Что это, неужели я веду себя как плохая девочка?.. Не знаю. А что, может, попробовать?
– Он решил, что если я на самом деле люблю Саймона, то подожду десять лет. Ну а если я вышла за него только ради денег, то и ждать не стану.
Ньюсом молчит, но логику, судя по всему, понимает. А еще он наверняка понимает, что деньги в том фонде должны быть немалые. Но вопросов не задает. Пока. На его сайте есть одна приписка, мелким шрифтом: минимальная сумма вложений – десять миллионов долларов. По телефону секретарша подтвердила эту информацию, но сказала, что иногда Кристиан идет на уступки и работает с меньшими суммами. А я ответила, что десять миллионов – не проблема.
– И за все эти десять лет вы так и не выросли в глазах свекра? – спрашивает Кристиан с улыбкой.
– Отец Саймона умер еще до того, как мы поженились.
– Очень жаль. Но вот вашему браку уже десять лет. Вернее, будет десять – третьего ноября…
– Третьего ноября, – подхватываю я, – я смогу тратить эти деньги когда захочу, сколько захочу и на что захочу. А я хочу забрать их из этого дурацкого банка, где на меня смотрят сверху вниз, и подальше от лап этого доверенного лица с его тупыми разговорами о защите вклада и консервативных…
Я осекаюсь – не надо так увлекаться.
– Извините. У меня… накопилось.
– Ничего удивительного. Вы оказались в роли гражданина второго сорта в собственном браке.
Я киваю:
– Но это не потому, что Саймон так хочет. У него нет выбора. Он же не может изменить условия завещания. А вот насчет гражданина второго сорта – это вы, пожалуй, в точку попали.
Он поднимает руку:
– Мне не следовало так говорить. Это мое субъективное мнение, которое мне следовало оставить при себе.
– Да нет, это вполне точно описывает нашу жизнь.
Я подаюсь вперед. Похоже, пора давать старт нашему забегу.
– Мистер Ньюсом, ответьте мне на один вопрос. Когда деньги фонда станут нашим общим достоянием после третьего ноября, значит ли это, что я смогу потратить их без одобрения Саймона? И даже без его ведома?
Я уже трижды задавала сегодня этот вопрос, и каждый раз ответ был одним
