и не туда завёл коллектив. Но до этого этапа, ставшего ключевым в судьбе завода, мы с вами, уважаемый читатель, еще дойдём. А пока говорим о том, мог или не мог директор, будучи в сговоре с Р.Абрамовичем, специально создать на заводе такую обстановку, при которой люди бегом понесли бы акции на продажу. Я уверенно и ответственно заявляю – нет!
Он сознавал свою негласную роль хозяина в этом городе. Я специально не стал это слово обрамлять кавычками. Он реально был хозяином, без которого не проводились ни крупные кадровые перестановки, не принимались значимые решения на бюро городского комитета КПСС. Помимо мощного административного ресурса, которым он обладал и пользовался сознательно, он знал, что является авторитетным руководителем и не делал ничего, что умаляло бы его честь и достоинство в глазах других руководителей и населения Чусового. Если он не был в отпуске или в командировке, то приём граждан по личным вопросам всегда проводил сам. Уж насколько значима была тогда роль бюро горкома партии, но если заседание затягивалось, или было назначено на день или часы приёма по личным вопросам, Ирек Насырович извинялся перед другими членами бюро и уезжал на завод. При нём, его активном участии была построена новая часть города со всей социальной инфраструктурой, что, безусловно, отражает и его характер. И еще один существенный штрих. С января 1992 года экономика России, благодаря «шоковой терапии» председателя правительства Егора Гайдара и его команды, стала существовать в условиях рыночной экономики. До этого был социализм с жёстким регулированием всего и вся, и вдруг с января – свободное плавание. Как говорили тогда: «Если не запрещено, значит, разрешено!».
Это «разрешено» сразу стало зеленым светом для жадных и корыстолюбивых руководителей многих предприятий бывшего СССР, ранее вынужденных жить под присмотром народного и партийного контроля, государственного регулирования окладов и зарплат. Они в первую очередь озаботились личным благополучием. Безусловно, такая возможность открылась и перед И.Губайдуллиным, но он ею не воспользовался. Как жил в трехкомнатной квартире на втором этаже старого дома по Челюскинцев 12, так и продолжал в нём жить. И оклад у него не изменился. Как не изменились характер и мировоззрение. ОН НЕ ВЕРИЛ В СИЛУ НОВОГО СТРОЯ. Видя разбалансированность экономики, слабость политической системы и органов управления, он считал, что ВСЁ ЕЩЕ ВЕРНЕТСЯ! А если вернётся, то с него спросят за многое. И прежде всего за то, что государственное предприятие, пусть и принадлежавшее акционерам, он за бесценок спустил безответственным «новым русским», не способным ни на что, кроме как купить-продать.
Каждый вечер я звонил в Москву и информировал Е.Швидлера о количестве заключенных договоров и купленных акций, о финансовых расходах. Временами возникали перебои с деньгами, но через несколько дней их привозили снова. Так шло до конца сентября.
РАЗВОРОТ НА 180 ГРАДУСОВ!
В начале октября
