напишут. О героях и первооткрывателях такого не могут написать.
– Уверен, что мистер Конноли позаботится о том, чтобы все знали о наших оценках. Он вообще, кажется, невзлюбил меня.
– Нечего на уроках отвлекаться, – мудро заметила Мелани.
– Нечего другим лягушек в кабинет таскать!
– Да тише вы, – раздался звонкий голос Алекса. – Учиться мешаете. Галдят, как гномы.
– Гномы ругаются, а не галдят, мне кажется, – тихо заметил Стефан.
– Да, Белл, мало того, что у тебя с математикой проблемы, так ещё и с английским.
– С чего это у меня проблемы с математикой?
– С того, что здесь ответ – минус семь.
– Ни разу не минус семь, здесь определённо двенадцать.
Брендон лениво развел руками, заметив, что это у Белла будет оценка снижена на балл, а не у него.
– Эй, Эмми, – на весь двор тогда крикнул раздражённый Алекс, – что у тебя в последнем номере?
Никто даже и головы не повернул, когда в воздухе уже растворилось последнее слово. Такие переклички между учащимися были далеко не редкими, как и летающие по небу от стола к столу маленькие бумажные лебеди, исписанные цифрами, буквами и какими-то формулами. В общем, в Гринчвилде взаимовыручка была на высоком уровне: ответы, шпаргалки или объяснения конкретных заданий кочевали между учениками на постоянной основе, поэтому к таким выкрикам все давно уже привыкли. Конечно, были и такие, кто из вредности сдавал учеников учителям или заклинанием менял текст в шпаргалке, но таких было очень мало. Некоторые, по большей части мюридхаудцы или, в более редких случаях, драммандцы, обменивались ответами только среди своих одноадранцев и лишь издевательски улыбались со словами, что ничего не знают, когда их просили о помощи.
Из-за массивного каменного стола через несколько секунд встала миниатюрная девочка с широкими плечами и двинулась к Алексу. Вся её внешность кричала о том, что она рассержена. А ещё она явно была ирландкой – что само по себе являлось опасным тандемом. У неё был вытянутый нос, усеянный тёмными веснушками на переносице, длинное лицо со впалыми щеками, тонкие розовенькие губки, которые она вдобавок ещё и поджала, и горящая огнём копна волос, заплетённых в толстую косу. Эмми грозно метнула взгляд сине-туманных глаз в прискорбно ждущего её Алекса. Все её существо говорило о том, насколько взрывным был её характер и как опасно оказаться под её миниатюрной, но горячей рукой, когда она злится.
– Какого чёрта, Белл? – прошипела она сквозь зубы. Даже в этой короткой фразе чётко прослеживался её акцент.
– Какой у тебя ответ в последнем номере, Эмми? – спокойно повторил он.
– Чикаго, – издевательски ответила девочка, сбрасывая его тетрадь ему на ноги со стола. – Не думай, что я стану хоть как-то помогать тебе!
Девочка грозно заглянула в бессовестные болотно-зелёные глаза кайндаймхца и резко развернулась на пятках, предварительно
