часто оказывалась не тем, кем являлась на самом деле. Странно, что это видела лишь я.
– Ты прав, – согласилась я. В комнате воцарилась тишина, в которой мы сидели до тех пор, пока Матиас не поднялся на ноги и не подал мне руку. Я встала вслед за ним, чувствуя, как затекли ноги и спина. Взгляд брата скользнул по моему лицу, затем Матиас неловко потянулся.
– Пора спать.
– Рада, что ты это понял.
– Добрых снов, – отозвался он в ответ с легкой усмешкой на губах и вышел из комнаты, оставив после себя полную тишину. Я достала из кармана брюк пачку сигарет, закурила, пытаясь уложить события одного дня в голове. Вот я и вернулась из скучной, предсказуемой жизни в давно забытое безумие. И, признаться, иногда мне не хватало этого сумасшествия, будто оно уже давно часть моей сущности. Той ее темной стороны, что скрывалась за семью замками. Той, что жаждала крови и пепла, упивалась властью, с радостью пила лучший виски и курила прямо в комнате с белоснежным ковром, не заботясь о том, что искры могли испортить мягкую поверхность. Мы все уже давно прогнили. Эта испорченность текла по венам вместо крови, насыщала легкие вместо кислорода. И я удивлена, что первым словом всех трех детей семьи Перес было не «дерьмо».
***
Единственной подругой, которая у меня была, можно назвать водителя по имени Генри. И то «подруга» из него неважная. Разговаривал мало, сплетни не пускал, кофе на миндальном молоке не пил. С добавлением виски, кстати, тоже. Только молча таскал пакеты, которые я набивала почти в каждом бутике, щедро раскидывая деньги отца. Зато Генри выглядел так, будто сошел с обложки какого-нибудь журнала: черные волосы, переливающиеся в свете солнца, бронзовая кожа, широкие плечи, карие глаза, пухлые губы и прямой, красивый нос.
И к тому же у Генри присутствовала куча других преимуществ. Например, заднее сидение в машине, где можно вполне удобно поместиться вдвоем в поиске быстрого удовольствия и удовлетворения своих потребностей. В прошлом. Сейчас Генри был женат. Что немного усложняло задачу быстро и без последствий забыться на несколько минут. Но с другой стороны облегчало жизнь, не оставляя времени на бессмысленные разговоры. Так что целое утро Генри мрачной тенью следовал за мной, изредка шурша пакетами за спиной. Не скажу, что это не доставляло удовольствия.
Сейчас я снова смотрела на промелькивающую за окном машины Испанию. И сегодня она казалась привлекательнее, чем вчера. Даже компания бывшего любовника была в сотни раз приятнее компании отца. Наверное, это многое говорило о семейных отношениях.
Я открыла окно, намереваясь закурить, но не успела этого сделать. Генри с водительского управления поднял стекло обратно, а сигарета, зажатая губами, упала на колени. Только не это.
Машину окружило несколько черных внедорожников. Паника мгновенно разлилась по телу, заставляя тупо пялиться на Генри в поиске ощущения безопасности.
Скажи, что все будет хорошо. Скажи это!
Но
