в ночную смену. Пока она собиралась, Кешка ровно и глубоко дышал, притворялся спящим. Но только она закрыла за собой дверь, Кешка сел на оттоманке.
За окном тревожно дребезжали трамваи. Голубой свет метался по комнате. Люди за забором готовили взрыв.
Неожиданно в передней раздался звонок. Кешка соскочил с оттоманки, сунул ноги в мамины шлёпанцы, побежал открывать. Наверно, мама чего-нибудь забыла.
– Это ты, мам?..
– Открывай, чего там! – раздался на площадке Мишкин голос. – Давай быстрее!
Кешка живо распахнул дверь, и в переднюю ввалился Мишка, в одних трусах, в ботинках на босу ногу. С Мишкиных плеч свисало серое байковое одеяло. К голому животу он прижимал подушку.
– Ночевать к тебе. Сейчас твоя мать заходила… Говорит, нам вдвоём не так страшно будет.
Кешка покраснел, пробормотал:
– А мне и не страшно вовсе. Заходи, будем вместе на оттоманке спать.
– Ты ложись, а мне нельзя, – заявил Мишка. – Мне надо у окна сидеть: мало ли что случиться может.
Кешке тоже необходимо было сидеть у окна, но он дал честное слово не слезать с постели.
Мишка, закутавшись в одеяло, сел к окну.
– Вокруг башни темно, – сообщил он. – Людей не видно.
Кешка подпрыгивал на оттоманке, старался хоть так рассмотреть, что делается около башни. Наконец он догадался, сложил все три подушки одна на другую, по бокам подставил валики и взобрался на это неустойчивое сооружение.
Башня возвышалась угрюмой громадой. Отвернув от неё узкие стрелы, насторожённо замерли краны. Прожекторы не светили, лишь красноватая, со слабым накалом, лампочка покачивалась на ветру.
Прошло много времени, томительного и напряжённого. Чтобы не уснуть, ребята обменивались короткими репликами.
– Мишка, спишь?
– Нет. Сейчас, уже скоро…
– Мишка, а всё-таки зачем взрыв будет?
– Я думаю, испытывают. Чтобы потом, когда атом пустят туда, никаких трещин не было.
Кешка пытался представить себе таинственное нутро башни и сложные машины, которые приведёт в движение легендарное чудовище – атом.
Ребята надолго замолчали, свирепо боролись с дрёмой, заволакивающей глаза. И вдруг над башней возник трепещущий фиолетовый свет. Ударило по ушам гулким крутым рёвом. Грохнуло, раскатилось по улицам эхо. Зазвенели на тротуарах лопнувшие стёкла.
Кешка упал на пол со своего наблюдательного поста. Барахтался, выбирался из-под подушек.
Мишка закричал:
– Зажигай свет!
Когда в комнате вспыхнула лампочка, Мишка подскочил к зеркалу, принялся рассматривать лоб.
– Кешка, чего это у меня на виске?
Кешка подошёл поближе. Вдоль виска у Мишки тянулась неглубокая розовая царапина.
– По-моему, рана…
Мишкины губы расплылись в блаженной улыбке. Он даже глаза закрыл.
– Раненый… Кешка, я раненый!..
