style="font-size:15px;"> – А потом засуха с жаром и ветром придет на вашу территорию, – спокойно продолжает она его цепочку, беззвучно возражая ему же. – Если рванет Йеллоустоун, задохнётся весь мир, а не только определенные страны. Кстати, по этому поводу, – резко меняется в лице Наталия. – Пристально следите за Японией в ноябре и декабре. Землятрясение прогонит или уничтожит всех жителей. Япония, как государство, перестанет существовать, – Вадим удерживает кашель, чтобы не прервать подопечную, помня о трансе и болезненном выходе из него. – После там будут небольшие клочки суши, но ходить туда не советую. Всё вокруг будет в камнях и мелководьях. Пройти на технике там будет невозможно. А плыть придется через акул и хищных рыб. Они будут там обитать. Они есть и сейчас, но потом будет в разы больше.
– Когда? – тихо спрашивает Вадим, боясь оторвать от работы. – Какой год?
– Этот, – кивает Наташа, будто этот год находится перед ней. – Нынешний. Вторая половина ноября – начало декабря.
– Не слишком ли скоро? – спрашивает Вадим у Николая. – Там же вроде столетие давали.
– Даже более того, – соглашается пораженный Николай. – Считалось, что Япония медленно уйдет под воду, как острова в океане.
– Наташ, это точно? – смотрит с некоторой надеждой Вадим на неё. Ещё одна крупная катастрофа. Ещё одно изменение в мире.
– Точно, – твердо говорит она. – Но будем надеятся, что нет.
– Умеешь успокоить, – Вадим ерошит волосы. В голове бьётся один вопрос: "И что теперь делать?"
– Эвакуацию производите либо до начала. Либо после, – Наташа опускает взгляд, подсчитывая что-то, – четвертого толчка. Пятый расколет линию материка пополам, а затем начнет сдавливать её, чтобы сломать. Знаете как печенья-крекеры ломаются? – Вадим машинально отвечает: "Ага". – Вот это и останется. Япония не уйдет под воду, – Наташа опускает горизонтально развернутую ладонь вниз, – в прямом смысле. Она будет разрушена и уничтожена.
От предсказания вокруг будто всё темнеет. Это не прогноз цунами, не подсчет возможных жертв разрушений. Это ужасающе холодная тьма, болезненно обнимающая и сдавливающая в своих путах.
"Почему так страшно?" – Николай смотрит вдаль. И каждый вздох наполнен острыми льдинками, густой патокой заполняющей всё внутри.
Улететь им удаётся через два дня. Шторм на прощание трётся о руку Линга и даёт себя погладить комменданту базы.
Они тепло прощаются в кабинете. Рыжий забирается на плечи Наташи, ставит лапу на подставленный локоть, а вторую протягивает Лингу. Мужчина пожимает ему лапу. Затем прощаются мужчины: жмут руки, обнимаются, хлопая друг друга по спинам. Наталию же Линг обнимает. Вадим фыркает на эти нежности, понимая, что это напоминание о "весёлом разговоре". После они уже вполне церемонно жмут руки у трапа самолёта. Коммендант и Наталия почти церемонно жмут руки, но в глазах комменданта плещется теплая улыбка. Рыжий машет Лингу лапой. У трапа с Дмитрием
