чем их.
– Сеньорита Крус не придёт, так что собирайся.
После энного количества дней, месяцев или лет, я захожу со своим сопровождением в столовую. Первым я вижу Лаартиху с ортопедическим воротником с двумя почти закрытыми глазами от отёка. Сейчас я вижу Иосифа, Робин и Улисес, этот клан педиков смотрит на меня, не отрывая глаз. Вижу так называемого “Плюшевого” – это его прозвище из-за его детского лица, он кажется невинным, но внешность обманчива. У него есть татуировка в виде креста под левым глазом и полностью татуированные руки – это визуальный эффект устрашения не работает на мне, я срежу его кожу и пойдёт кровь как и у всех остальных.
Я беру поднос, и повара дают мне еду. Выглядит она лучше, чем то, что мне обычно дают. Я замечаю, что это намного больше, чем мне дают в изоляции и это может быть плохим знаком. Я иду к пустому столику, последнему и прямо перед глазами у охранников, Лагартиха хочет сесть со мной, я пристально на него смотрю и качаю головой из стороны в сторону, чтобы он этого не делал. Я знаю, что это плохо закончится, я это предчувствую, потому что замечаю язык тела трёх обиженных. Это не предположение, я много изучал человеческое поведение и язык тела.
Ожидаемое случается, Плюшевый садится напротив меня, что он хочет? Чёрт побери, то, что касается меня, у меня нет с ним никаких личных ссор. Это переломный момент, чтобы дать ему понять, что чтобы не случилось, я себя контролирую. Мне не страшно, просто моя кровь горяча и мне нужно, чтобы они поняли, что я абсолютно спокоен.
– Что хочешь, Плюшевый?
– Похититель, вы появились в моей любимой программе. Давайте поаплодируем этому ублюдку!
К чему эти чёртовы овации? Я не буду терять бдительность.
– Какой же ты сукин сын, Похититель! Гондон! Я всегда хотел, чтобы эта сексуальная негритянка взяла интервью у меня. Жалко, что сюда она приходит в штанах, эта юбка , которую она носила раньше, когда работала на телевидении…вот это тёлочка! – Говорит один заключённый.
Предполагается, что здесь нет телевидения, тогда как он посмотрел эту передачу? Наверное, надавил на какие-то свои рычаги. Но это странно, потому что я не вижу нигде телевизоров. Хотя бы из того, что я помню.
– Мне всё равно, что ты думаешь.
– Я не знаю, что она в тебе видит, кусок дебила, ты не такой опасный преступник, как я или все, кто здесь находится. Напротив, мой послужной список побольше твоего. Я могу многое рассказать.
– Спокойно, Плюшевый. Я тоже не знаю этих грёбаных причин, по которым она хочет взять у меня интервью. Сейчас я хочу мирно поесть.
– Я хочу, чтобы ты ей сказал, чтобы она взяла интервью у меня вместо тебя, а тебя забудет.
– Плюшевый, думаешь, я устанавливаю здесь правила? Или я командую остальными? Или переформулирую вопрос. Что заставляет тебя думать, что я могу делать такие вещи? Я никто, чтобы что-то требовать. Я буду продолжать есть, тебе тоже лучше это сделать.
И вот так я чувствую, как еда мне падает на лицо для провокации. Эти чёртовы дикари, всегда стараются отмерить силу и поддержать
