что Черные Титаны не живые существа, а какие-то непонятные механизмы. Также мне теперь известны столь необычные для моей страны способы расчета. И, наконец, самое главное чудо: Твейлис. Интересно, что она сейчас делает?»
Разведчик быстро миновал часть города с вывесками на местном языке и теперь еле брел в сторону гостиницы, словно оттягивая выполнение задания учителя.
«Что он ко мне привязался с этой историей? Я уже всё рассказал и не один раз. Я же не могу вспомнить то, чего не было. А может… Может, Наставник просто решил меня занять хоть чем-нибудь, чтобы я действительно не пошел на поиски Твейлис? Но что тут такого? Нет, перо и чернила подождут. Завтра мы отправимся в морское путешествие, которое займет наверняка немало времени, потом будет обратный путь, а затем Мол-Габур заявит, что нам надо срочно возвращаться в Сколладию. И когда я опять сюда попаду? Лучше уж использую это время для осмотра города, а если учитель будет злиться – ну и пусть».
Фильт понимал, что он пытается себя обмануть: ему хотелось не осматривать город, он надеялся случайно встретить Твейлис. Но если она занимается цветами где-то загородом, как она говорила, то вероятность столкнуться с ней сейчас была почти нулевая. Однако ноги юноши в сторону гостиницы идти не желали.
Разведчик куда дольше, чем в предыдущий день, задерживался у витрин магазинчиков или возле лотков уличных торговцев. Украдкой он постоянно наблюдал за местными жителями. И он понял, что основное их отличие от сколладцев было не в форме глаз, цвете волос или прическах. Хэфдоунцы действительно выглядели очень счастливыми. Они часто улыбались, много смеялись, но Фильт не мог обнаружить хоть одно печальное, скорбное или злое лицо.
«Но такого не может быть», – размышлял он. – «Они же просто люди, пусть и немного другие. Да, у всех бывают удачные дни, но и всякие неприятности случаются практически с каждым. Я не заметил здесь ни одного плачущего человека, зато видел пару раз, как люди смеялись до слез. Быть может, у них просто не принято выражать на публике подобные эмоции? Как еще это можно объяснить? Если я попытаюсь расспросить Наставника, он опять отмахнется и скажет, мол, что объяснит потом. Можно было бы поговорить с Твейлис, но ее для начала неплохо бы встретить».
Фильт бесцельно продолжал бродить по улицам Хэфдоуна, наслаждаясь погожим днем. А ведь за воротами – лютый мороз. Интересно, знают ли об этом местные жители? Многие ли из них вообще покидали хоть раз свою страну?
И тут разведчик ясно ощутил хорошо знакомое чувство. Его об этом уже спрашивал Мол-Габур, и Фильт не смог объяснить. Но сейчас он бы сравнил его с умением старого мага выпускать замысловатые колечки дыма или посылать образы в заветный саквояж. Юноша почуял слежку.
Разведчик был всегда внутренне готов к этому, поэтому ничуть не удивился, хотя, казалось бы, кто мог за ним следить в Хэфдоуне? Да мало кто вообще знает, что он здесь. Это становилось вдвойне интересным, но одновременно юноша ощутил вкус опасности.
Он сам был мастером
