ей мочалкой спину.
Женщина ухмыляется самодовольно и выставляет круглое колено из-под халатика, который, судя по всему, надет на голое тело.
А вы говорите – работа не опасная. Ещё какая опасная! Буквально на каждом шагу подвох. То колено, то верхняя пуговка незастёгнута, то дверь в туалет незаперта или даже приоткрыта весьма недвусмысленно. Чего только не насмотришься и не наслушаешься в свой адрес, если не поймёшь намёка или равнодушен к прелестям чужих женщин.
– Дамочка, я женат.
– Ничего, жена не стена.
– Это пошло. Дайте пройти.
– А если не дам?! Или вовсе закричу!
– Не дури… те. Говорю же – женат!
– А чего ж кольца нет?
– Не ношу, работа грязная, дома лежит.
Щекотливая, опасная даже ситуация, хорошо, напарник догадался вернуться, и сразу в крик:
– Ты чего ту возишься, я б уж давно дома был, воронкой кверху на диване лежал, пельмени кушал, сладким чаем запивал…
Дамочка ослабила хватку, одёрнула халатик и дала пройти. А я – к Мишке, сердито:
– Ты чего убежал? не знаешь, что ли, что по одному в квартиру ни ногой!
– Прости, забыл…
– Забыл он. А то б передачи мне таскал в острог: сахар, чай и курево.
– Так ты ж не куришь!
– Зато ты дымишь, как паровоз!..
Опасная у нас работа, в аварийной службе, хоть по делу, хотя и по безделью, а всё одно – риск.
Доброе имя
– Ой, я такая глупая… И чаще ленюсь что-либо делать, чем не расположена…
– Экая вы скромница, наговариваете на себя, тётушка.
– Совсем нет, только вам одному, как есть! К тому ж… не тётушка я покамест для вас. С этим погодите.
– Позвольте! Вы говорите, что неумны и бравируете этим?
– А что тут такого?!
– Ну, кажется, недостаток ума относят к постыдным сторонам человеческой натуры.
– Да? А я охотно мирюсь с этим, и признание мной сего недостатка располагает людей ко мне, обезоруживает даже самых жестокосердных.
– Не может быть…
– Я пользуюсь этим!
– Выходит, что я ошибался в вас…
– Как и многие, поверьте. Это удобно, во всех смыслах удобно! Особенно приятно управляться с умными, хорошими, порядочными людьми. Они доверчивее прочих, сострадательнее, а в случае, если лукавство раскроется, от них не приходится ожидать подлостей. Будут казниться сами, да ещё прощения просить.
– А отчего? За что?!
– Ну, как же?! Они непременно решат, что причина непотребства именно в них! Ибо не может быть человек столь низок!
– Если для вас всё именно так и столь ясно, не бывает ли вам совестно когда?
– Отнюдь. К чему совеститься? По большому счёту, ничего ужасного не происходит. Чаще так, по-мелочи. Если серьёзное что, думаю, скорее всего, не обижу. Впрочем, ко мне за серьёзным не обращаются. После ряда безобидных уловок, я навек причислена
