волочил за собой. В этом сундуке находились все наработки, рецепты, заклятия, которые Старуха узнала или создала за свою длинную жизнь. Обладание всеми ими сделало бы ведьму настолько могущественной, что уже никто бы не смог с ней справиться, задумай она действительно черное дело. К счастью, в большинстве своем ведьм не интересовало господство, они больше получали удовольствие от уединения, ворожбы за деньги и флирта с ведьмаками и демонами. Но тем не менее каждая желала заполучить знание, которое помогло бы в ее деле.
– Сначала – камни.
Ведьмак вытащил из сундука красный бархатный мешочек и поднял его на ладони так, чтобы всем было видно. Потом опустил его, раскрыл и стал вытаскивать камень за камнем под слова Старухи:
– Рубин, тигровый глаз, цитрин, пирит, агат, лазурит, аметист…
Все ворожеи и элементалки подались вперед и загомонили. Шанс заполучить что-либо из этого есть лишь у тех, кто стоит у самой кровати. Если Старуха не услышит твою просьбу, считай, ее и не было.
Когда с камнями разобрались, перешли к травам. Тут уж Лазура и Эла не щадили себя и своих голосов, и забрали почти всю коллекцию. Другие травницы с нескрываемой завистью смотрели на передаваемые им связки, мешочки и свертки.
Потом шли разные книги, рецепты, заговоренные предметы, ингредиенты для ведьминых мешочков. Кое-что из этого Эла тоже отвоевала, но уже не билась так активно.
Спустя почти три часа сундук опустел, только на дне остались лежать три волшебных палочки.
– Волшебные палочки, – проскрежетала Старуха.
Наступило молчание, никто не решался их забрать. Ведьмы верили, что волшебная палочка проклинает каждого, кто притронется к ней, за исключением феи-владелицы палочки. Старуха была слишком могущественна, чтобы на нее подействовало подобное проклятие и, тем не менее, поговаривали, что сейчас умирает она как раз из-за палочек, хотя и отняла их лет сто назад.
– Ну, – недовольно просипела умирающая.
– Я беру.
Из дальнего угла комнаты вышла женщина, лет тридцати на вид, одетая в бордовое бархатное платье. В глубоком декольте, в самой ложбинке, сверкал огромный рубин. За все время распределения наследства она ни разу не подала голос и стояла почти у входа – самом невыгодном месте.
Все расступились, давая ей подойти к кровати.
– А, ты, Сандра, – недовольство Старухи ничуть не смутило женщину. – Ты всегда хотела больше. Что ты с ними будешь делать?
– А тебе зачем знать? – спросила она, сложив руки на груди.
Старуха сплюнула.
– Никому бы их не отдала, если бы не проклятье.
Как только девочка впервые начинала заниматься ведьмовством, она принимала на себя проклятие Матери-Богини. Вплоть до самой смерти это проклятие больше походило на благословение, так как именно благодаря ему ведьма могла ворожить, гадать и делать прочие вещи. Но после смерти оно оборачивалось другой стороной, и, если ведьма перед смертью не отдаст все свои ценности
