трижды служил под его командованием и могу с уверенностью утверждать – настолько принципиального и верного истинным эллиадским идеалам человека нужно еще поискать. Что бы ни замышлялось в тени, ему там не место.
Алан кивнул:
– Тогда ему стоит довериться. Однако нужно соблюдать осторожность.
Уголки тонких губ майора поднялись.
– И это мне говорит человек, который в одиночку пришел в самое опасное место в городе и едва ли не прямым текстом выложил все подозрения первому встречному, да еще и выходцу из Остеррианского Союза? – Алан смог лишь беспомощно пожать плечами в ответ на укол главы Рыцарей. – Не смешите меня, об осторожности я знаю побольше вас и не хочу, чтобы я и мои люди стали жертвами закулисных интриг. Сегодня вечером я лично обращусь к генерал-майору Бергману и выясню, готов ли он нам поверить, а заодно покажу ему видеозапись с откровениями рядового Земаса.
Алан отдал честь и зашагал к выходу из ангара, когда его окликнул майор Эрхарт:
– Лейтенант Верро, не забывайте, теперь мы сообщники. Скоро я с вами свяжусь.
Лучи солнца бились о серовато-белую небесную гладь. Тень, что заливала уходящую к горизонту дорогу, подрагивала в изменчивых проблесках света. Три часа назад по ней прошла вооруженная колонна мятежников, оставив за собой две глубокие колеи. Алан заметил, что за последние годы солнце все чаще являло себя людям. Похоже, что густая завеса, накрывшая мир после Ядерной Катастрофы, разразившейся сто тридцать девять лет назад, неуклонно истончалась. Однако сейчас его больше беспокоило то, что он увидел и услышал десятью минутами ранее.
Надо же мне было влезть в эту авантюру и втянуть в нее других… Мое любопытство однажды загонит меня в гроб, а это не входит в мои планы на ближайшие лет пятьдесят.
Затем его голову посетила приятная мысль – если он сумеет отличиться в экспедиции, то по возвращении в Эллиад его могут наградить. А как известно каждому курсанту Военной Академии, самый распространенный вид вознаграждения в армии – это прощение долгов перед государством. В таком случае ему не пришлось бы служить еще пять лет или взамен выплачивать неподъемную денежную компенсацию. Тогда он бы сразу обрел желанную свободу.
Эх, размечтался.
Через пять минут он добрался до стоянки экспедиционного корпуса. С каждым шагом невнятный хор голосов становился все громче, словно он вновь оказался на шумных улицах Александрии. Среди густого леса из металла, резины и бронированного стекла сновали солдаты, сбившиеся в стаи по цвету формы. Смотря на бойцов, проливавших кровь ради государства, которое считает их людьми второго сорта, Теос задумался над тем, что не раз занимало его ум, когда он жил в столице, – за счет чего возможен существующий ныне порядок вещей.
Вероятно, каждый из Жителей Республики мечтает однажды стать гражданином и добиться для себя и своей семьи
