к сундуку, попытался приподнять крышку, потянув за бронзовую ручку.
– Слабак, – вздохнул царь и сошёл с трона.
Откинув крышку, он взял верхний портрет и протянул его мне. Пока сундук был открыт, я увидел, что на некоторых портретах выколоты глаза или подрисованы усы и бороды. Иван Васильевич заметил мой взгляд.
– Молод был и зол на дядьев Глинских, что мне немок подсовывали, – объяснил он. – Да и страшные они.
Я молча взял переданную мне доску и положил на подоконник обратной стороной вверх.
– Напиши сперва индийской цифирей мой год рождения и Адашева.
– Русской, государь. Русскими цифрами. Это будет вот так.
Я написал: 1530, а ниже 1510.
– Вот эти знаки, похожие на «он» – это ноль. Ставится вместо отсутствующих цифр. В данном случае они стоят на месте единиц.
– А-а-а… Одницы? Копейки?
– Точно. Вот здесь у Адашева спереди стоит одна копейка и тут. Но первая копейка – это тысяча, то есть «аз с крестом».
Объяснял я долго и терпеливо. Минут через тридцать «ученик» сумел повторить мои действия вычитания в столбик.
– Ох, Федька, утомил ты меня. Откуда ты-то про эти цифры прознал? Ладно – дед твой Головин. Тот где только за свою жизнь не был. А ты и за забор-то только выглядывал.
– Так у меня грек-репетитор! Он мне ту цифирь и показывал, но как для примера. Он и арабскую показывал, – сказал я честно. – Он сказал, что давно на Руси сии цифры известны, да не применяет их никто, кроме фряжских купцов. А те скрывают свой счёт от всех. Даже детей учат в специальных школах. Не со всеми. Так грек-репетитор рассказывал. Но сам он такого счёта тоже не знает. Или не хочетзнать.
– Ну, а ты как же? Сам придумал, как считать?
– Тут и думать нечего. Просто пересчитал пифагорову таблицу и выучил. А прибавлять и отнимать как, и так понятно.
– Ничего себе! Понятно ему! Мне не понятно! Царю! А ему понятно.
– Извини, государь!
– Значит так! Напишешь «Введение в русскую арифметику», поскольку твой бухгалтерский учёт без неё бесполезен.
– Сегодня и начну. Я же обещал. Да, там делов-то… Прямо от тебя, государь, и пойду в разрядные палаты. Дед сказал, что место для меня готово. Как спина?
– Хорошо, но чувствую, что сидит там ещё боль. Рядом сидит, зараза. Давай-давай! Приступай к лечению! Я специально лёгкий кафтан сегодня надел и одну рубаху.
Иван Васильевич легко снял расстёгнутый кафтан и повесил его на спинку кресла. Потом сам задрал со спины рубаху. Я быстро вколол ему двух пчёл между двумя следующими позвонками, посчитал сорок секунд, вынул жала и одёрнул царю рубаху.
– Всё, государь! Могу быть свободен?
– Ступай, отрок. А после вечерни приходи. В шашки сыграем.
– Ага… Сыграем… Лоб до сих пор болит, – почесал я пальцами вокруг шишки.
– А если прикажу?
– Если прикажешь, то не только приду, а приползу, даже если мёртвый буду. Ты – государь. Твоё слово
