style="font-size:15px;"> – Что ты, солнце мое, – это твой день и господствуешь везде ты, и потом, это твой стиль, а удобство – прежде всего, прежде всего, – дважды повторил Алекс и вздохнул.
– Кстати, там нужно будет помочь на кухне и убрать, не хотелось бы платье утром тащить в химчистку. В котором часу ты за мной заедешь? Давай пораньше – в пять. Я буду готова.
– Хорошо, – Алекс посмотрел на часы. – Я постараюсь быть вовремя.
– Я обнимаю тебя крепко-крепко, – она чмокнула в трубку.
– Я тебя тоже целую, дорогая, – выдавил из себя Алекс и нажал на кнопку сброса разговора.
Семейное счастье для него всегда было непонятным ощущением. Мир изменился за последние полста лет, и вместе с его изменениями стали один за другим падать столбы, на которых еще недавно, как на самом прочном основании, стояла цивилизация. И не потому, что он рос в семье один, и не потому, что в его семье каждый был сам по себе. Алекс считал, что семейные ценности отмирают как жизненная необходимость, а жизнь с течением времени становится слишком длинной для одной любви. Тысячелетиями природа стимулировала людей объединяться в семьи, семьи – в роды, роды – в племена, племена – в народы – так легче было выжить. Но в современном мире функция физического выживания одной особи исчезла, духовное наслаждение лишь киснет в рамках семейных отношений, а о продолжении рода человеческого больше заботится общество – потомство с годами только тяготит его создателей.
Они сидели за столом в гостиной в доме его мамы. Семейная идиллия, которая так напрягала его всегда, условности, нелюбимые с детства. Свойства, присущие всем людям с высокой скоростью мышления: не обращать внимание на мелочи, не слушать медленно говорящего собеседника, переключаясь на свои мысли, смотреть и не видеть предметы в сущности не меняющие обстановку, – Алекс унаследовал от своего отца. Его не стало семь лет назад, и, как показалось Алексу, мать перенесла потерю легко. Отец не ценил ее, казалось бы такую редкую женщину – таскался по певичкам и дешевым актрисам, гадалкам. Его отношения с отцом тоже были непростыми. Практичному разуму были чужды игры воображения и, когда он вырос, общих тем для общения у них почти не осталось.
Кристина тронула его за локоть:
– У тебя все хорошо?
– Да. А что?
– Ты опять не с нами.
– Я с вами всегда.
– Телом, телом! А где твоя душа, мысли?
– Девочка моя, ты же знаешь меня: я думаю обо всем одновременно, но стоит ко мне обратиться, и я весь внимание.
– Это твоя способность, с которой я не смирюсь никогда.
– Это не способность, моя дорогая. Это моя сущность.
Вошла мама, неся огромный поднос, на котором стояла большая кастрюля, объятая клубами пара.
– Детки – горячее! Кристина, помоги мне, мужчина не догадается.
– Мама! – Алекс подскочил и, переняв из рук матери тяжелый поднос,
