aliquid sie esse vel non esse ostendit ut deum esse et his similia. Est enim intelligentia illa vis anime, qua de deo et de spiritualibus tantum aliqua sola mente et intellectu capimus. Item fides transcendit intellectum, dum anime sue quedam de deo omni rationi et intellectui incomprehensibilia quasi certa et experta persuadet. Sed cum anime quedam per intelligentiam manifestentur, quedam tarnen in deo ei oecultantur, ut investigando veritatem de deo et de oecultissimus eius fidem tenendo mereatur veram eius cognitionem in futuro et sie regnare cum ipso.
Tribus autem modis anime occulta dei innotescunt vel ratione tantum vel divina tantum revelatione vel utroque modo. Ratione item duobus modis: in se, quod animus nullo modo respicit exteriora vel extra se, ut illud: invisibilia dei per ea que faeta sunt conspiciuntur. Item revelatione duobus modis anima occulta dei cognoscit in se i. intrinseca inspiratione unde psalmista: Audiam, quid loquatur in me dominus vel extra se i. in exterioribus. Hoc fit tribus modis: factis, ut abraham filii sui immolatione passionem Christi; dictis, ut per doctrinam, tertio modo per somnia, ut Danieli per somnium nabuchodonosor veritas innotuit. Quod autem aliquid anime oecultum sit de deo apostolus* innuit et quod eisdem quattuor modis innotescant anime occulta dei ex hisdem verbis coneipi potest. Dicit enim: «quod notum est dei». Per hoc notantur aliqua esse anime occulta de deo. Per hoc autem, quod subiungit: «in illis est» notat quod anima intus et e ratione tantum possit quedam pereipere. Unde sie exponitur auetoritas. Quod notum est dei i. quiddam quod noscibile est de deo in illis est i. intus se cognoscere potest homo scilicet ratione. Quod autem aliter per rationem occulta dei cognoscamus i. extra se, innuit apostolus in eadem contextione orationis. Invisibilia, inquit, per ea que visa sunt coneipiuntur. Quod autem revelatione duobus modis occulta dei reserentur anime non est dubium.
Nam apostolus in eodem loco idem notat dicens: «Deus enim illis revelavit» quasi dieeret: non sola natura, non sola ratio sufficit ad perfeetam habendam scientiam nisi deus insuperaddat sibi. Quod revelatio fiat modis duobus, auetoritatibus superius traetatum est.
Cum autem supra dixerimus quedam teneri fide, ad que ratio non attingit, tarnen est notandum, quod nihil tenet fides, quod contra rationem sit, sed potius iuvatur ab ipsa et quasi prima vestigia colligit ex ratione non tarnen ex omnibus que circa rationem considerantur. Est enim quadrifaria consideratio rerum circa rationem.
Alia enim dieuntur ex ratione ut illa que comprehendit necessario sie esse ratio et in illis nihil operatur fides.
Unde Augustinus: «Fides non habet meritum, cui humana ratio prebet experimentum.»
Subauditur per omnia. Item alia sunt contra rationem, sed in illis nee fides nee ratio operatur. Alia sunt seeundum rationem et dieuntur probabilia. Hec sunt illa, quibus ratio acquiescit propter quedam similia verbi gratia: Ratio videns trinitatem in simplici re sicut in anima ex induetione illius similitudinis concedit illam deo et in his similibus; et hoc est illud vestigium raftionis, per quod fides excedens
превосходит рациональность. Sunt item alia extra rationem et hec sunt illa circa que nee verum nee falsum ratio discernit, quia nullo modo ea comprehendit et in his quia sola fides operatur, maius meritum consequitur, ut de ineffabili genitura dei que ab eterno est et eternaliter. Hie est illud, ubi fides pedissequa sua i. ratione relicta foris thalamumum ingreditur eterni regis.86
§3 Краткие философские разборы в мюнхенских и парижских рукописях
1. В Мюнхенской придворной и государственной библиотеке хранится несколько рукописных философских дивизий, которые в основном иллюстрированы диаграммами, а также фигурными изображениями.
На листе 102-lll Clm 2599 (p. XIII) находится «Figure variarum diseiplinarum picte, quarum singulis primarii eultores ex adverso adpicti sunt, ut Grammatice Priscianus».87 Каждая отдельная дисциплина характеризуется здесь символической женской фигурой, предложением, выражающим цель данной науки, и, как правило, изображением ее главного представителя. В верхней части этого иллюстрированного учения о науках находится предложение: «Vite gutta pie preit omni philosophie», которое говорит о благочестивом образе мышления его анонимного автора. В первую очередь философия изображена в виде вознесенной на престол, коронованной женской фигуры, как королева.
Над изображением – арка, на которой начертаны слова: «Per me calcavit per nie qui euneta creavit colla superba summus deus ipse deorum.» Вокруг головы королевы надпись: «Hec Regina pia prudens est Philosophia». В левой руке королева держит скипетр, а в правой – раскрытую книгу. По бокам от нее две женщины несут развернутые исписанные свитки. Женщина справа от королевы характеризуется надписью «Qui contemplantur celestia, me venerantur», другая женщина слева от королевы – надписью «Hü, qui seetantur mundum, mihi famulantur». Первая, таким образом, будет представлять теологию, вторая – философию в собственном смысле слова. Сама королева будет представлять сверхъестественную и естественную мудрость, теологию и философию одновременно. Два царя лежат, склонившись, у ног царицы: Антиох и Навуходоносор.
За изложением философии следуют образные описания искусств. В первую очередь мы сталкиваемся с грамматикой, которая характеризуется фразой «Grammatice cura recte loquar absque figura». Высокая женская фигура в плиссированном одеянии высоко несет в правой руке сосуд, из которого бьют четыре красных язычка (?) пламени. Справа от нее стоит Присциан, держа в левой руке закрытую застежками книгу и развернутый свиток с надписью: «Per me scribendi patet ars recteque loquendi». Следующий рисунок (л. 102) посвящен арифметике и рекомендован с напутствием: «Invigila numeris,
Перев. с лат.: Два вида знания – это мудрость и красноречие. Мудрость – это истинное знание вещей. Красноречие – это наука о речи, изучаемая с помощью украшения слов. Но то, что эти виды разные, кратко изложим. Мудрость никогда не мешает, а всегда приносит пользу, а красноречие не всегда приносит пользу, а иногда мешает. Следовательно, сама по себе она не является разновидностью философии, которая никогда не возражает. Поэтому философия или мудрость делится на теоретическую, практическую и механическую. Также теоретический i. Спекулятивная делится на теологию, физику, математику. Математика, которая является доктринальной, делится на астрономию, геометрию, музыку и арифметику. Практичность делится на этику, экономику и политику. Механика И. Подделка разделена на все произведения человека. Опять же, давайте перейдем к другому виду философии. Само красноречие есть то же самое, что и то, что называется красноречием. Она делится на диалектику, риторику и грамматику. Диалектика делится на дискурсивную, или рациональную, и софистическую. А вот что представляет собой каждый из них и какой вклад они вносят, чтобы мы не повторяли это дважды, усидчивый читатель может рассмотреть их в порядке изучения. Ибо искусствам нельзя учиться в каком-либо порядке. Ведь порядок должен соблюдаться во всем. Буква Р, которая, по словам Боэция, нарисована на нижней части одежды философии, указывает на то, что нужно начинать с практического и через промежуточные ступени прийти к Т i. подняться к созерцанию или теории. Для человека, стремящегося к истинному знанию i. для совершенного познания в обеих этих вещах, о которых мы сказали, он должен соблюдать особый порядок. В философии, как мы сказали на основании авторитета Боэция, мы должны начинать с практики. Итак, сначала человека необходимо научить нравственности посредством этики. Ибо этика – это моральная дисциплина. Затем, в диспенсации, присущей семье через экономику, экономист называется диспенсатором. Позже в управлении общественными делами посредством политики. Ибо именно посредством него осуществляется благо всего государства. Затем, когда он в совершенстве обучен этому, он должен перейти через математику к созерцанию тех вещей, которые касаются тел. посредством доктринального знания, которое рассматривается в Ули, в котором должно быть вознесено.
Во-первых, из арифметики, которая показывает достоинства чисел. Затем к геометрии, которая принадлежит к другим мерам вещей. Потом к музыке, что к модуляции звуков. Отсюда к астрономии, то есть к познанию звезд и их (здесь пропущенное слово). Отсюда восхождение к науке, потому что природу нужно искать в известных вещах. Ибо она поглощена природой вещей. Отсюда мы приходим к теологии, которая есть познание божественных вещей, постигаемых только интеллектом. Это ступени восхождения в философии. В красноречии или в красноречии, так как оно проходит через обеты, сначала надо выучить грамматику, потому что самое главное в красноречии – это уметь правильно писать и правильно произносить написанное. Затем диалектика как этапы и истинная соль красноречия i. наука о рациональном или софистическом споре. Тогда риторика как бы есть совершенство красноречия, заключающееся в украшении слов и предложений. Эти два вида, мудрость и красноречие, распределенные, как мы сказали, составляют совершенное знание. Поэтому мы откладываем разговор о механике, которая является частью философии, потому что для ее понимания необходимо ввести еще больше вещей. Сама механика, таким образом, распространена во всей деятельности человека. Вот почему я говорю «дело человека», потому что есть и другие дела. Ибо есть три дела: дело Божие, дело природы и дело художника, подражающего природе. Работа Бога – создать то, чего не было, например: «В начале сотворил Бог небо и землю». Работа природы, которая была скрыта, чтобы произвести действие, такое как: Да произрастит земля зеленую траву. Ибо ни земля не могла создать небеса, ни человек произвел траву, которая не могла бы прибавить к своему росту и длину ладони. Задача художника, подражающего природе, состоит в том, чтобы либо разъединить то, что соединено, либо соединить то, что разъединено, как в этом: Они сшили фиговые листья и сделали себе набедренные повязки. Теперь эту работу человека называют механической т.е. подлог, потому что по соображениям характера работы она была сделана и делается. Ибо тот, кто построил дом, он рассмотрел гору. Тот, кто первым открыл одежду, считал, что у каждого из новорожденных есть свои оплоты, с помощью которых можно защитить свою природу от недостатков. Ибо он размышлял, почему кора должна окружать дерево, а дерево – сердцевину. Он увидел, что перо покрывает птицу, рыба имеет чешую, и по той же причине, приняв во внимание ее форму прежде, сделал себе одежду, подобную этим. Мы сказали это о философии, чтобы прийти к тому высшему виду, который есть разум. Тот, кто первым открыл одежду, считал, что у каждого из новорожденных есть свои оплоты, с помощью которых можно защитить свою природу от недостатков. Ибо он размышлял, почему кора должна окружать дерево, а дерево – сердцевину. Он увидел, что перо покрывает птицу, рыба имеет чешую, и по той же причине, приняв во внимание ее форму прежде, сделал себе одежду, подобную этим. Мы сказали это о философии, чтобы прийти к тому высшему виду, который есть разум. Ибо именно через нее в самой душе восстанавливается образ своего создателя. Ибо мудрость приходит к пониманию. Однако посредством разума душа возвращается к истинному источнику своего происхождения, который, соединив с ней верою некоторые вещи о Боге, хотя и неизвестные и непонятные для нее, но дар веры, соглашаясь, как будто переживаемый, позволяет место в душе, и своими превратностями душа зарабатывает состояние совершенного знания. Ибо существует такое чередование между верой и разумом, что разум иногда превосходит веру, а иногда подпадает под веру. Он выходит за пределы, в то время как необходимым разумом своей души он показывает, что что-то божественное есть или нет, например, существование бога и тому подобное. Ибо разум – это та сила души, посредством которой мы постигаем только некоторые вещи Бога и духовные вещи только нашим умом и разумением. Равным образом и вера превосходит разум, тогда как она убеждает свою душу в чем-то непостижимом для всякого разума и разумения о Боге, как бы известном и испытанном. Но когда душа проявляется через разум, она скрывает некую истину в Боге, чтобы, ища истину о Боге и сохраняя веру в самое сокровенное Его, она могла в будущем заслужить истинное познание о Нем и царствовать с Ним.. Но сокровенная душа Божья познается тремя способами: либо только посредством разума, либо только через божественное откровение, либо обоими способами. Разум также двояко: в себе, потому что душа никоим образом не рассматривает внешние вещи или вне себя, как то: невидимое Божие видно через сотворенные вещи. Подобным же образом, посредством откровения, сокрытая душа познает Бога сама по себе двумя способами: i. по внутреннему вдохновению, откуда псалмопевец: Да услышу, что говорит Господь внутри меня или вне Себя, т. е. в экстерьерах. Это делается тремя способами: делами, такими как принесение Авраамом в жертву своего сына страданиям Христа; сказав, как через учение, в-третьих, через сны, как Навуходоносор открыл истину Даниилу через сон. Теперь апостол намекает, что есть нечто сокрытое в душе Божией и что сокровенная душа Божия познается теми же четырьмя способами, которые можно заключить из этих же слов. Ибо он говорит: «то, что известно Богу». Этим они отмечают, что в душе что-то скрыто о Боге. Тем, что он добавляет: «оно в них», он отмечает, что душа может разрушить что-либо только внутри и вне разума. Отсюда и поясняется авторство. Что известно Богу i. в них есть нечто, что можно знать о Боге. человек может познать себя внутри, то есть разумом. Но мы можем знать иное благодаря скрытому разуму Бога. вне себя, намекает Апостол в том же контексте молитвы. Невидимое, говорит он, скрыто видимым. Теперь нет сомнения, что через откровение тайны Божии открылись душе двояко. Ибо то же самое и в том же месте отмечает Апостол, говоря: «Ибо Бог открыл им», как бы говоря: не одной природы, не одного разума достаточно, чтобы иметь совершенное познание, если только Бог не прибавит к нему. Это разоблачение происходит двумя способами, о которых власти говорили выше. Теперь, когда мы выше сказали, что верою связано нечто такое, чего не достигает разум, то надо заметить, что вера не держит ничего противоречащего разуму, а скорее помогает ему и как бы собирает первые следы от разума, а не от всего, что считается о разуме. Ибо существует четверное рассмотрение вещей, касающихся разума. Ибо другие даны разумом, например те, которые понимают, что разум необходимо существует, и у них вера ничего не делает. Отсюда Августин: «Вера не имеет достоинств, которым подвергает испытание человеческий разум». Его слышно через все. Опять же, есть и другие, противоречащие разуму, но в них не действует ни вера, ни разум. Есть и другие вещи, которые следует учитывать, и шансы даны. Это то, к чему разум успокаивается благодаря некоторым подобиям, например: Разум, видя троицу в простой вещи, как в душе, от наложения этого подобия, признает ее Богу и тому подобным; и это тот след восторга, благодаря которому чрезмерная вера превосходит разумность. Есть и другие вне разума, и это такие, в которых разум не различает ни истины, ни лжи, потому что он никоим образом не постигает их, и в них, поскольку действует одна только вера, он получает большую заслугу, как от неизреченного рождения Бога, Который это от вечности и навечно. Вот здесь и находится точка опоры веры. Оставив разум снаружи, он входит в покои вечного царя.
На рисунке изображены различные разделительные линии, в каждой из которых заглавные буквы заключены на противоположной стороне, как грамматически присцианские
