стали оглядываться в поисках главного специалиста по тостам – Андрея Петровича Курихина.
Тут-то и выяснилось, что хозяина дачи с нами нет. Его пошли искать и нашли по дворе, в затоптанном валенками снегу. Андрей Петрович лежал на спине, раскинув руки, словно желая обнять огромное многозвездное небо.
– Андрюша, фейерверк закончился, вставай! – смешливо крикнула с крыльца Зинуля.
– Да он небось уснул! – предположил Тараскин.
Однако Курихин не спал и не любовался ночным небосводом. Глаза его, правда, были открыты, губы улыбались, но лицо уже утратило интенсивный розовый цвет, а между бровями краснело небольшое аккуратное пятно.
– Е-мое! – в тишине, последовавшей за этим открытием, недовольно гаркнул Семендяев.
Зинуля жалобно взвизгнула, а потом в первый раз за день замолчала, потому что хлопнулась в обморок. Катерина побледнела, села на пол и закрыла глаза, но сознание не потеряла, губы ее шевелились. Не знаю, что она шептала, может, молилась, может, проклинала убийцу. Тараскин с перекошенным лицом и белыми глазами персонажа с картины Модильяни с присвистом повторял:
– Кто с-стрелял? Кто с-стрелял?
При этом он шарил по лицам окружающих пугающим пустым взглядом, словно всерьез надеялся, что кто-то выступит вперед, ударит себя кулаком в грудь и публично покается в убийстве.
С признанием никто не спешил, но зато у всех вдруг нашлись важные и неотложные дела. Я поспешила увести в дом Масяньку, который, к счастью, ничего не понял. Могучая Ирка подхватила на руки и понесла следом за нами обморочную Зинулю, а о Катьке проявила заботу ее подружка Дина. Поскольку я направилась в отведенный нам флигель, все остальные машинально потащились следом, так что вскоре женщины и дети сгруппировались в доме, а мужчины – Тараскин, Колян и Семендяев – остались во дворе. В окошко я видела, что они довольно долго бессмысленно стояли около мертвого Курихина и Вадим звонил куда-то по мобильному.
Прибежал Анатолий, увидел мертвого хозяина дачи, почесал в затылке и спокойно, деловито принялся наводить посильный порядок. Сбегал куда-то за куском брезента, накрыл тело, отогнал подальше друзей и знакомых покойного и тоже принялся звонить по телефону. Я подумала, что поведение Анатолия выдает в нем человека бывалого, привычного ко всему. К тому же Анатолий единственный среди присутствующих, если не считать Масю, был трезв. Это вызывало определенное уважение и внушало некоторую надежду на то, что ситуация будет взята под контроль. Сегодня Анатолий весь день был с нами и проявил себя как человек надежный, мастер на все руки. Он и на кухне хлопотал, и баню топил, и шашлык жарил. Фейерверк, кстати говоря, тоже запускал он.
– Ирка, присмотри за Масянькой! – попросила я.
Неистребимое журналистское любопытство гнало меня на место событий.
Анатолий и в самом деле оказался мужиком толковым. Закончив телефонный разговор, он отогнул край
