шло своим ходом. Приближался блаженный период ежегодной летней университетской практики в живописных Гайдарах, плавно переходящий в отпуск.
Они перед расставанием на пару месяцев договорились встретится в центре города, у большой лестницы, рядом с которой стали выставлять свои произведения местные художники, чтобы немного погулять. Толик при встрече в тот раз выглядел непривычно задумчивым и неразговорчивым. Она была слегка озадачена и даже обеспокоена этим фактом.
– У тебя что-то случилось? Неприятности?
–Да, так. Жена сегодня выдала ночью сама себя… Полезла ко мне полусонная с ласками и стала называть меня другим именем.
При этом он все изобразил в лицах и, скривившись презрительно, сплюнул, назвав свою супругу нецензурным словом. Ей стало не по себе не столько от всего услышанного, сколько от мысли, мгновенно пришедшей в голову: «А я-то здесь причем? Кто я для него, в конце-концов: просто девочка для забав, кандидат на роль наложницы? Если он так расстроен изменой жены, значит, любит ее, а не меня…».
Это был первый камешек перед лавиной камней и комьев грязи, которые готовились обрушиться на ее, пока еще ни о чем не подозревающую голову. Но тогда Она предпочла забыть об этом разговоре. Они недолго пообщались, прогуливаясь мимо картин, на которых (в отличие от нее) Толик даже головы не поворачивал, и распрощались до сентября, разъехавшись в разные стороны.
Заточение
Ей следует сегодня же пойти в этот треклятый следственный отдел, все выяснить и забрать свои вещи. Почему он с ней так разговаривал? Ведь она ни в чем не виновата! И что-то ей подсказывало, что все это не просто так. Только жизнь стала приобретать желаемые очертания, как, нате вам…
В следственном отделе не наблюдалось аншлага, она быстро нашла кабинет с табличкой «следователь Егоров Н.П.» и уверенно постучала в дверь, сразу приоткрыв ее, увидела утреннего гостя сидящим за компьютором и перебирающим какие-то очередные документы. Он уже ждал ее, поздоровался и пригласил к столу. Повторился утренний опрос, только уже более конкретный и привязанный ко времени почти поминутно. Однако, время для нее перестало существовать сразу после вечернего купания и пропажи вещей. Наконец, показания, записанные с ее слов, были подписаны. Она вздохнула с облегчением, наконец-то ей отдадут то, что ей принадлежит!
Но этого не произошло. Николай Петрович заявил ей о том, что сейчас состоится процедура опознания, в которой ей необходимо поучаствовать. Она опять удивилась.
– Кого я должна буду опознавать?
– Нет. Вы просто будете находиться вместе с другими людьми в комнате. Это недолго
– Зачем? Меня в чем-то обвиняют?
–Пока только проверяют. Вы готовы?
Она нервно пожала плечами и прошла за следователем в указанную комнату, где уже находилось несколько женщин среднего и старшего возраста. Затем всех попросили встать вдоль стены. А потом в комнату вошла некая
