в реке, иные даже без купальников.
Бог мой, какое же блаженное это было время для студентов-вечерников, этих работяжек, бегунков, вечно замотанных, но успевающих, тем не менее, очень многое в своей молодой и энергичной жизни. Некоторые умудрялись за время работы и учебы жениться или выйти замуж, нарожать детишек и даже развестись. А кто-то (например Она-собственной персоной) умудрялся вступить в партию (но это уже отдельная история).
И вот, с подачи целомудренной Мулюлёнты, за нравственное воспитание биофаковцев взялся, в свою очередь, педагог по орнитологии Лисецкий Юрий Петрович. Личность весьма колоритная и самобытная во всех смыслах. О его женолюбии среди биофаковцев разных поколений ходили настоящие мифы и легенды, как о доисторическом рогатом козлоногом Пане, который домогается на зачетах девушек с особенными внешними данными. В его вкусе якобы были исключительно черноглазые, невысокие девицы.
Она, наслушавшись баек про пана Лисецкого, побаивалась ходить к нему на зачеты в одиночку, хотя ее серо-голубые глаза, казалось бы освобождали ее от возможности таких притязаний. Сам же пан Лисецкий был низкого росточка, кошелек- два уха. Но остряк был невероятный и, к тому же, весьма живописно проводил свои лекции и семинары, ловко вставляя в лекционный материал свои философские, а порой и лирические размышления, не прочь был блеснуть остроумием и кого-нибудь прилюдно разыграть. Однако не терпел подобного тона по отношению к собственной персоне.
Именно из его уст биофаковцы, собранные однажды на общую аудиенцию, услышали наряду с нареканиями о запрете на ночные сборища с кострами и погонями. Более того, на целую неделю объявлялись ранние подъемы в 4:30 утра для организованного прослушивания певчих птах, дальнейшего их изучения и обязательной сдачей зачета. Словом, приехали!
Но вынудить амазонок-биологинь лечь спать вовремя не смог бы даже настоящий мифический Пан, не то что Лисецкий. В первую же после объявленных репрессий ночь, по тайному сговору самых неугомонных студентов и студенток, был объявлен сбор в самом удаленном от преподавателей домике. От света, в целях конспирации, решено было отказаться, но у кого-то на «всякий пожарный» нашелся фонарик. Разумеется, подтянулись и пресловутые «педики» (те из них, которые не участвовали в недавней погоне), нашлось вино и даже нехитрая закуска из столовской провизии. Студенты – народ не только находчивый, но и запасливый.
На негромкое гитарное бренчание и задушевный разговор продолжали сходиться все, кому жаль было тратить драгоценное время в Гайдарах на банальный сон. Кровати были сдвинуты, все подоконники были заняты, самое веселье только начиналось. Анька Комаровская, обосновавшаяся на одном из подоконников перед раскрытым окном представляла в лицах на разные голоса очередной анекдот (артистка была невероятная!). В самый кульминационный момент в проеме окна появился чей-то солидный силуэт, чья личность ввиду темноты не считывалась.
