органов грудной клетки при простуде. Хотя никакой научной базы под использованием столь экзотичного вида лечения не было, да и эффективность его была сомнительна, народ упорно продолжал их использовать хотя бы в порыве отчаяния – медицинская помощь в России уже тогда оставляла желать лучшего, а принцип «помоги себе сам» позже лег в основу государственной программы «Доступная медицина». На Лоциусе банки представляли собой элемент декора, применять их в практическом смысле высокоразвитая цивилизация не додумалась.
Беляш выбрал из нескольких банок три, наиболее подходящих по его мнению, и вернулся к друзьям.
– Вот, – озвучил Беляш, – сейчас я вас тоже кое-чему научу. Хватайте посуду!
Раздав Бу и Хэ каждому по банке и взяв себе третью, Беляш с нетерпением разлил лем по сосудам.
– Ну, – Беляш поднял свою банку, – за Добро и Справедливость во всей Вселенной!
Беляш залпом выпил лем.
По вкусу он напоминал хороший портвейн, но чуть крепче обычного, примерно двадцать три – двадцать четыре процента. Закуски, судя по всему, у них тут нет… Беляш нашел выход из ситуации: подойдя к Кубу, он через открытую дверь занюхал остатками успокаивающего газа. Кайф! Настроение у Беляша резко повысилось.
– Давайте, давайте, ребята, не тяните резину – обратился он к друзьям.
Бу и Хэ переглянулись. Обижать Колю и говорить, что лем так не употребляют, им не хотелось. Да и его слова про добро и справедливость были хороши, в духе инты, понявшей Вселенную.
Первым решился Хэ: по примеру Беляша он разом влил в себя напиток и поднял глаза вверх, ожидая эффекта.
Бу тоже выпил свою порцию, но не быстро, а потихоньку, с опаской, одним глазом поглядывая на Хэ, а вторым пытаясь заглянуть на дно банки.
– Хорошо, хорошо же ведь! – Сказал Беляш и начал осматриваться по сторонам: должен же у них быть какой-нибудь музыкальный центр или что-то вроде того…
Музыкального центра в привычном Беляшу понимании на Лоциусе не было. Но было нечто, напоминающее западные продвинутые системы типа «Умный дом», о которых Беляш слышал во времена работы в Холдинге, но, очевидно, гораздо совершеннее. Система начала считывать импульсы Беляша. Определив, что он хочет повеселиться, система отреагировала. Весь отсек Куба заполнился какими-то омерзительными звуками, вроде тех, которые издает кусок пенопласта, которым очумелые дети так любят елозить по стеклу. Беляш поморщился. Если это и есть «музыка дальнего космоса», то пошла-ка она куда подальше, какая б ни была «возвышенная» и «высокодуховная». Система поняла, что Беляш недоволен, и музыка прекратилась. Вместо этого в отсек тихо влетел робот – часть системы управления – и начал сканировать Беляша. Закончив, робот одобрительно зажужжал, подгружая данные в систему, после чего так же бесшумно вылетел из отсека. Система же, проанализировав полученную от Беляша информацию, архивировав огромное количество видео- и аудиоинформации, выбрала трек на основании
