ли, раб божий Тузик, – начал Афанасий лекцию. – Были бы вы с вашим товарищем маленько поумнее, вы бы знали, что настоящий Хеннеси никогда не имел металлических пробок, да еще в придачу закручивающихся на резьбу. Запомни, Тузик, настоящий Хеннеси имеет дорогую пробковую крышку, на которой должно быть нанесено название винодельческого дома, герб, одновременно являющийся логотипом, а также информация о напитке, включающая в себя, разумеется, годы выдержки. А это, – Афанасий указал пальцем на бутылку, – сатанинское пойло.
– Чего-о-о? – Тузик смотрел на Афанасия с уважением, поп явно рубился в теме.
– Того, сын мой, – ответил поп, – контрафакт это голимый, вот что. Метил.
Афанасий с Тузиком вернулись к дороге. Народ их встретил немым вопросом – ну что?
– Кажись, Беляш метила хлебнул, – сказал Тузик. – Афанасий, батюшка, а что ж теперь делать-то?
– Не ко мне вопрос сий, – ответил поп и посмотрел наверх… – Есть Главный по заботе, к нему и обращайтесь, а у нас, у скорой православной, по программе «Доступная медицина» в его случае, – поп указал пальцем на Беляша, – только отпевание. Ну, любезные братья и сестры, прощайте.
Афанасий плюхнулся на заднее сиденье «Мерседеса», поблагодарив водителя кивком за распахнутую заранее дверь. Двигатель запустился и заурчал мощным выхлопом. Включилась мигалка и сирена, и «Мерседес», плавно тронувшись с места, уносил все быстрее и быстрее батюшку по новым вызовам.
Беляша перетащили на лежак. Тузик присел рядом. Народ потихоньку разошелся.
«Чего делать? – думал Тузик. – Выкарабкается Беляш или он уже того, на небесах?» Помощи ждать было неоткуда. Заботливая родина всегда приходила на выручку гражданам, если у граждан была выручка. У Тузика с Беляшом никакой выручки давно уже не было, и единственная помощь, которую могла дать Беляшу большая и некогда богатая страна – это отпеть.
– Да что ж это за жизнь-то такая, сколько можно это терпеть, и когда это закончится! – заорал Тузик. – Су-у-уки-и-и! – В крик он вложил всю силу, на которую был способен. – Такую страну просрали!
– А! – Беляш аж подпрыгнул от крика товарища. – Серега, ты чего так орешь-то? – Беляш огляделся. – Я надолго вырубался-то? – спросил он Тузика.
Тузик не отвечал.
– Эй, Серега, ну ты чего расстроился-то? – Беляш попытался обнять товарища, положив руку на плечо, но рука удивительным образом прошла сквозь Тузика. Беляш, не ожидавший такого поворота событий, почти потерял равновесие и, чтобы не упасть, сделал два шага вперед. Пройдя прямо сквозь Тузика, он обернулся и увидел самого себя, лежащего на матрасе, на своем собственном, некогда даже почти любимом месте, и товарища державшего его руку. Тузик плакал, беззвучно трясясь. Слезы катились по его щекам и капали на теплотрассу.
«Ничего себе, – подумал Беляш. – Так вот оно как бывает, как в кино. Это что ж я, получается, откинулся что ли? А почему тогда так легко, почему настроение хорошее? Гравитация как будто исчезла».
Беляш
