Тициан еле выдавил из себя шёпот, – Твой?
В ответ наёмница лишь утвердительно моргнула.
– Я оплатила твоё время, – сказала она, – Прошу только дать моему сыну спокойный сон.
Её сыну.
Шпионка уже не приказывала – просила. Смотрела выжидающе, с напряжением следила за эльфом, готовилась напасть. Как раненая лисица защищает от браконьера своих лисят.
Капитулирующим жестом эльф вскинул руки, медленно попятился назад и, коснувшись стены, сполз вниз.
– На кровати, – Тициан кивнул на исполинских размеров ложе, – Ему лучше спать на кровати.
Большую часть комнаты действительно занимала она – кровать. Широкая, крепкая, аккуратно заправленная угловатая конструкция. Ложе для продажной любви. Рядом с постелью был приставлен низкий деревянный столик с маленькой резной шкатулкой, в которой хранились пузырьки с зельем для мужской силы.
Никакой другой мебелью комната более не располагала.
Не за чем.
Наёмница послушала совета. Мягкой бесшумной поступью двинулась к кровати. Шла медленно, плыла вдоль стены, удерживая эльфа взглядом. Не отрывалась ни на миг. Затем опустилась на край постели, перехватила ребёнка удобнее и продолжила свои нехитрые манипуляции.
Повинуясь праздному, безотчетному любопытству, Тициан с интересом уставился на оголившуюся грудь шпионки. Полную, налитую. Женскую.
В Ливеноре, королевстве, где родился полуэльф, увидеть эльфийку, кормящую малыша грудью, было невозможно. Молодые матери всегда тщательно прикрывались, а порой и вовсе предпочитали делать это дома, вдали от чужих, – тем более мужских, – глаз. Дриада, разумеется, плевала на правила. Ребёнок хотел есть – она кормила.
Да и странно это – стесняться мужчину в борделе. Стены этого чудесного заведения видали распутства и похлеще.
Прямо сейчас соседи за стеной громко демонстрировали, какие именно: клиентка самозабвенно охала, выла от наслаждения, подгоняла любовника непристойными просьбами и шлепками, выкрикивала вульгаризмы. Её партнёр вторил ей, наигранно постанывал, отвечал даме в той же манере.
Тициан покачал головой.
Абсурд.
Вокруг всё насквозь пропитано пороком, а лесная шпионка просит «всего лишь дать её сыну поспать».
Едва малыш насытился, дриада запахнула ворот нижней рубахи, – на мгновение Тициан увидел аккуратный коричневый сосок, – а затем уложила белокурого мальца на исполинских размеров ложе, укрыла серым куцым одеяльцем и села рядом, опершись спиной о изголовье. С эльфа по-прежнему не спускала глаз.
– А он точно не проснётся? – шёпотом спросил полуэльф, – Здесь… шумно.
Наёмница отрицательно мотнула головой.
Немногословная.
В полумраке комнаты её можно было бы принять за нечистокровную эльфийку: длинные волосы, цвета увядающего клёна, тонкие изящные руки,
