сами выспитесь нормально, помоетесь, поедите. Как только появятся новости, мы вам сообщим!
Гордеев вновь отказался, отрицательно покачав головой, а затем с замиранием сердца глухо уточнил:
– Моему брату… лучше?
– Я не располагаю такой информацией. Обратитесь к его лечащему врачу. А еще лучше – попросите медсестер держать вас в курсе состояния здоровья вашего родственника. – Потеряв к нему всяческий интерес, женщина устремила свой взор на Соню и Елену Сергеевну – обе проснулись из-за ее «вторжения». – Ну? Как у нас дела, Сонечка? Как себя чувствуете?
Алмазова ничего не ответила. Неудивительно. Она все еще была в шоке. Естественно, доктора это не остановило. Ей требовалось хорошенько осмотреть пациентку, и Андрея тут же выпроводили в коридор. Впрочем, он не возражал. Наведался в туалет, хорошенько умылся, чтобы взбодриться, и отправился на поиски врача, который занимался Алексеем. Не нашел – тот тоже был занят утренним обходом. Зато на посту Гордеев обнаружил молоденькую красавицу-медсестричку. Попросив ее постоянно сообщать ему о самочувствии брата, молодой человек вернулся в палату к Соне.
Подруга громко рыдала, свернувшись на кровати калачиком. Она зубами стискивала край подушки, но успокоиться никак не могла. Елена Сергеевна просто поглаживала ее по спине. Завидев его, женщина пояснила:
– Успокоительные перестали действовать.
Андрей метнулся к двери:
– Я за доктором. Пусть сделают ей новый укол.
– Не нужно! – тяжело вздохнула мать подруги. – Она должна справиться с этим сама. Должна переболеть, принять и смириться. Как бы горько ни было!
– Но…
Гордеев замолчал, потому как впервые со вчерашнего дня Соня заговорила. Вернее, утробно завыла. А после прокаркала чужим безжизненным голосом:
– Мама, я не смогу! Я… словно в аду сейчас! На моих глазах перестреляли кучу людей! Мой любимый при смерти. Моя подруга пожертвовала собой, чтобы сохранить жизнь мне и моему ребенку. Но… все напрасно! Мой ребенок… мертв! Он мертв! Он… умер! У меня внутри… пусто!
– Тише, милая. – Елена Сергеевна ласково провела рукой по волосам дочери. – Тише.
– А все из-за меня! – продолжала терзаться Белоснежка. – Из-за меня, понимаешь? Если бы я не взбрыкнула… если бы не поругалась с отцом и не пошла встречать Алексея… все остались бы живы! И Лизе не пришлось бы… Мама, я всегда считала себя сильной. Считала, что мне море по колено. Считала, что способна справиться со всем на свете. Еще и Лизку жить учила. Боже, как же жестоко я ошибалась! Я настоящая размазня! Никчемная, глупая дура! Слабачка, которая собственными руками…
– Дочка, перестань! – перебила ее Елена Сергеевна. – Что ты могла сделать?
Соня шумно сглотнула:
– Хотя бы… отбежать! Лиза держала его на мушке! Она не спасовала. Не испугалась. Не впала в ступор. Она действовала. И я могла… я ведь очень меткая. Стреляла
