питания, и даже детская площадка, но мы тут не для этого, а для приобретения вещей. Стоя у фонтана, я рассказываю ей, как подняться на второй этаж, где располагаются соответствующие магазины, и как потом вернуться обратно. – Помнишь код, который я называл тебе в машине?
– Да, помню. Но вы ведь мало меня знаете. Что, если я… ну, воровка? Уйду и не вернусь?
– В этом нет совершенно никакого смысла. Даже если вычесть тот факт, что тебе некуда идти, а это, как ни крути, всё-таки правда, там не так уж и много средств, и к тому же все безналичные операции и расчёты, где бы они ни проводились, можно легко отследить.
– А особенно вам, в полиции.
– Точно. Поэтому бери всё, что понравится и покажется нужным.
– Ладно. Но я сохраню все чеки.
– Да пожалуйста. А теперь меняемся.
– В каком смысле меняемся? – непонимающе спрашивает Кензи, и на её лице проявляется недоумённое выражение, лишь сильнее заставляющее меня нервничать и колебаться.
Но сомнениям тут не место, и поскольку я не иду с ней, то могу хотя бы сделать так, чтобы в процессе выбора её ничто не отвлекало, а применительно к нашей ситуации это означает то, что я должен взять ребёнка и провести с ним как минимум час в ожидании Кензи. Но, скорее всего, это займёт и большее количество времени, а я никогда не имел дел даже с маленькими детьми, не говоря уже о новорождённых. Сама мысль о том, чтобы взять его на руки, рискуя ошибиться и навредить… ну, она страшна. Это не точка на снимке с ультразвука, слишком маленькая, чтобы быть действительно ребёнком, и едва заметная среди зернистости остального изображения, это уже реальный человечек, но не могу же я в самом деле избегать его бесконечно долго. Достаточно долго для того, чтобы дождаться, когда он немного подрастёт, Кензи определится, как ей снова устроиться, и они съедут. Значит, рано или поздно мне придётся все признать. Признать то, что он есть, живёт со мной под одной крышей и никуда в ближайшее время не исчезнет, и начать относиться к нему по-человечески. Так, как если бы он был моим сыном. А от своего ребёнка я бы ни за что не отвернулся. Я бы заботился о нём наравне с его матерью.
– Ты берёшь кредитку, а я Эйдена. Нет никакой необходимости всюду носить его с собой. Будь уверена, я за ним присмотрю, и всё будет хорошо.
– Но я не знаю. Мне…
– Не доверяешь?
– Просто мне неудобно.
– Это ты зря. Всё нормально.
– А вы уверены?
– Полностью, – не позволяя себе углубиться в собственные же мысли, тут же отвечаю я, потому что знаю, что если промедлю, то поверну назад и вообще забуду, что предлагал то, что она услышала. Но я не из тех, кто добровольно зарывает голову в песок, лишь бы не принимать сложных решений и не поступать по законам совести.
– Ну тогда… – вокруг нас туда-сюда постоянно перемещаются люди, спешащие по своим делам, но я вижу только Кензи в единственном существующем у неё платье, что уже пора исправлять, делающую шаг вперёд, или исключительно Эйдена, или их обоих, когда
