вечером, и она вернулась во внутренний сад, чтобы там, в одиночестве, предаваться печали. Лина не знала, сколько выплакала слёз и сколько часов просидела на качелях, но вскоре рыдания её сменились прерывистым надрывным дыханием, а слёзы высохли. Она покачивалась, вдыхая аромат цветов – ни мыслей, ни чувств не осталось, только боль. Те, кто живёт в обществе смертных, слишком привязаны к жизни – не только к своей, но и к жизни близких – они не могут не страдать так же, как смертные, не могут не чувствовать, как они… и Лина чувствовала. Какими бы ни были её близкие, она дорожила ими, они составляли важную часть её привычной жизни, и утрата их стала великим горем.
Она не вздрогнула, когда двери сада распахнулись, и не подняла взгляда, когда Аид остановился подле неё и, кивнув на качели, спросил.
– Позволишь?
Лина неопределённо повела плечами и отодвинулась к самому краю, освобождая место, которого и так было предостаточно. После разговоров с Амфитритой и Гекатой ей стало легче, она многое осознала и переосмыслила, хотя всё ещё чувствовала неясную обиду глубоко в душе. А может, то было совсем другое чувство?
Аид подождал ответа и, когда не получил его, сел без приглашения – довольно близко для человека, последний разговор с которым закончился ссорой. Он долго молчал. Лина не смотрела на него, надеясь, что он поймёт её желание побыть в одиночестве и уйдёт, однако этого не случилось.
– Осталось меньше суток до праздника Аполлона, – произнёс Аид, – мы ожидаемо получили приглашения… Время встречи завтра в полдень.
Лина на миг позабыла о горе. Завтра она покинет царство Теней и снова увидит дневной свет… неужели это правда произойдёт?
Наверное, она чем-то выдала свою радость, потому что Аид нахмурился и добавил.
– Полагаю, мне не стоит напоминать, что случится, если после праздника ты не вернёшься со мной обратно?
Лина почувствовала, как её сердце замирает и обрывается – слова Аида прозвучали очень тихо и мягко, но в них таилось столько угрозы, что она ощущала её на кончиках собственных пальцев. Прежнюю Лину подобное проявление божественной силы убило бы на месте.
– Я помню… – сказала она. – Я вернусь.
Они снова замолчали. Тишина опустилась на них волшебным куполом, который, казалось, невозможно разбить ни голосом, ни божественной силой, и всё же Аид сделал это. Самым неожиданным способом из возможных. Он извинился.
– Прости… – тон его голоса изменился, теперь в нём слышалась нежность и глубина. – Я не мог их отпустить, им здесь лучше… среди теней…
Лина шмыгнула носом и сцепила руки на коленях. Она больше не жалась к краю, но всё ещё оставалась напряжена и натянута как струна арфы.
– Они испили воду Леты? – ей не хотелось думать, что родители навсегда забыли её, но они забыли… этого не суждено было изменить.
Аид кивнул и ответил после
