она про себя, но говорить уже расхотелось.
Отвернулась куда-то в окно. И смутно увидела просторную комнату, заставленную столами с компьютерами, стеллажами до потолка, приборами, слегка запыленными… Научная лаборатория, она же дом родной добрый десяток лет – таким запахом встречала, неповторимым – сухих бумажных листов, таящих в себе бездну сведений – тайных сведений, известных лишь горстке людей, работающих в одной комнате. И он, запах этот, был настоян на запахе озона и настоящего кофе. Что-что, а кофе у них было заведено пить только настоящий. С растворимым открытия не получались.
Добывать золото – золото идей и решений – вот зачем все они ходили на работу. Стоило переступить порог, сразу тянуло зарыться в эти листы, наполнять их новыми сведениями, которые принадлежат пока только ей одной… Где это теперь всё? Растворилось без осадка, беззвучно прекратило свое существование в теле большого института, безо всякой борьбы. Надежда поискала, куда поставить чашку, чтобы ухватить рукой, помешать ему – влажному потоку, хлынувшему из глаз с таким напором, будто давно собирался… Не успела.
Галина забрала чашку из её рук, Виктор хотел было дать Наде салфетку с гримёрного стола, но потом сдёрнул со спинки стула вафельное полотенце и сунул его ей в руки. С укором глянул на жену.
– Ох! Да я просто… Ясно же, человек здесь не от хорошей жизни. Что-то тут не то…
– Ну хватит тебе! – возмутился Виктор.
– Да нет. Это даже хорошо. Правильно, – сквозь слезы гундосила Надежда. – Честно, я наоборот благодарна… Вы здесь первый человек, который хоть как-то… Напомнил…
Кое-как высморкавшись, Надя твёрдо проговорила:
– Не стоит забывать, кто ты, даже если за квартиру платить нечем. Вот.
И немного помолчав:
– А то платить придётся по гораздо более другим счетам, как говорил Роберт Гук, — чуть улыбнувшись, закончила Надежда.
– Ну девчонки, вы чего-то… И кофе не допили. Ну ладно, а мне уже надо бежать, — сказал Виктор, дохлёбывая свой кофе. – А по утрам надо завтракать, а то, видите, что делается.
И был таков.
– Занят безумно, — сказала Галя, — это просто невозможно, сколько он работает, иногда и по ночам. Ну а вы-то! Ну и зверьё же наше начальство. С какой стати вас-то заставили скрести сцену? Что, доплатят? Сейчас! Зачем вы соглашались?
– Сказали – надо. Ждут каких-то персон. Все пошли… Немножко параноидально, конечно. Да ладно. Здесь ещё и не такое… Вон Аня рассказывала, весной их газон вскапывать заставляли.
– Нет, только представь! А эти деньги получали! И все молчат!
– Ну ответ-то, известен: не нравится, никто не держит, – сказала Надя.
Вдруг она заметила на подоконнике семейку кактусов в керамических кашпо.
– Там у нас в фойе тоже – заросли… Всё думаю, что за человек ухаживает за всем этим великолепием? Вот бы поговорить с ним. Кто он?
–
