шпильками на затылке. Она как-то мгновенно превратилась из прекрасной нереальной нимфы, позволившей взглянуть на себя простым смертным, в самую обычную девчонку. Это превращение было настолько неожиданным, что я вздрогнул, и пару раз моргнул, глядя ей вслед.
После того, как Наташа скрылась из поля моего зрения, посмотрел на свой набросок и чуть не рассмеялся. Я ведь действительно рисовал её как нимфу, даже какие-то деревья по бокам набросал.
– Не расходимся. Я отпустил натурщицу, а не класс. – Снова раздался тот же самый мужской голос, но теперь уже гораздо ближе от того места, где я расположился со своим мольбертом.
Я повернулся и увидел мужчину, идущего мимо студентов. Он останавливался перед набросками своих учеников что-то подправлял, иногда просто кивал головой. А иногда останавливался и довольно долго что-то обсуждал вполголоса. Когда он подошёл ко мне, я принялся его разглядывать более пристально. Высокий, мы с ним были практически одного роста. Физически хорошо развитый. Темные волосы довольно длинные и забраны в хвост. Кажется, я только что нашел того, кто до травмы был моим кумиром.
Он долго рассматривал моё художество, ничего не сказал, и пошёл дальше. Когда последний ученик был им охвачен, преподаватель повернулся к нам лицом и тихо произнёс.
– Можете быть свободны. Наброски оставьте на мольбертах, завтра продолжим. – Студенты зашуршали сумками, а кое-кто принялся негромко переговариваться. – Рысев, задержитесь.
Я уже взял сумку и хотел идти к ректору, который должен был представить мне огневика, но вынужден был развернуться к подошедшему ко мне преподавателю.
– Что-то не так? – спросил я довольно резко.
Он молчал до тех пор, пока последний ученик не покинул класс.
– Что с тобой произошло, Женя? – я удивленно моргнул и уставился на него.
– Что вы имеете в виду? – невольно нахмурившись, поднёс руку к затылку. Совершенно рефлекторный жест, от которого я, похоже, никогда не избавлюсь.
Он проследил за моей рукой и только потом ответил.
– У тебя изменилась манера рисовать. Линии стали более четкие, но из них ушла жизнь. – Он подошёл к мольберту и принялся изучать набросок более тщательно, чем пятнадцать минут назад. – Нет, техника безупречна, видно, что ты воспользовался моим советом и много времени посвятил тренировкам. Но из твоей работы ушло вдохновение. Ты не творишь, ты работаешь. Из творца, подающего очень большие надежды, превращаешься в ремесленника.
– У меня была травма, а потом довольно неприятный опыт выживания, – медленно проговорил я. – Я не помню ни вас, ни какое меня посещало вдохновение. Да, рысь-покровительница, я карандаш с кистью учился заново держать, когда немного очухался.
– Вот как, – он задумчиво провёл рукой по гладковыбритому подбородку, на котором уже очень скоро появится щетина, как это случается у всех брюнетов. – Давай тогда знакомиться. Пёрт Иванович Щепкин.
– Евгений Фёдорович Рысев, –
