сто лет. И стоит далеко, за каменной пустошью. Зачем вам туда с девочкой? Лучше по посёлку поспрошайте. Тут и море – вот оно, и берег хороший, галька мелкая, песок. А там камни такие, что к морю не подойти…
– И ещё… Мне бы машину у местных купить. Посоветуете кого-нибудь?
– Да вон, Пашка Крикунов «Ниву» продаёт. Вполне нормальная машинёшка, рабочая, и отдаст недорого. Прямо по улице, по правой стороне, зелёная крыша, – махнул на окно Галкин. – Только на камни всё же не лезьте. Острые они, не живёт там никто.
– Спасибо за подсказку, – поднялся со стула и повернулся к выходу Рубцов, – пойдём, внучка.
– А родители-то у внучки где? – спросил вслед Алексей Иванович.
– Далеко, – не оборачиваясь, ответил бородач, – одни мы.
И они вышли.
– Э-э, нет, дорогой, так не бывает, – уставился на закрывшуюся за гостями дверь глава администрации, – чтобы сразу столько совпадений. И Рубцов ты, и Андрей, и отца твоего, как у нашего Андрейки, тоже Петром звали… И к нам именно заявился со всеми этими совпадениями… – Галкин перевёл взгляд на окно, в котором видны были уходящие по улице мужчина и девочка. – Не бывает так. Андрейка ты и есть, одноклассник мой, хошь и бородатый теперь. А что лицо своё за бородой прячешь, так то уж другой вопрос. Видать, втайне тебе побыть надобно.
А через пару часов в администрацию пришёл Пашка Крикунов.
– Иваныч, здорова! – заулыбался с порога.
– Здоров, здоров, да здоровей видали.
– Ну, чё, спасибо тебе пришёл сказать за покупателя, – протянул руку Пашка, – держи краба. Ты где такого откопал?
– Какого такого?
– Так он не торговался даже. Сколь попросил, столь и дал. Я ему с такой радости и запчасти, какие были, все загрузил, и бензина бак залил.
– Ну, значит, с такой радости ещё и пузырь с тебя. Вишь, какого клиента хорошего тебе подогнал.
– Да не вопрос, пошли, раздавим, время как раз – обед. А он откуда взялся-то, клиент этот? Знакомый твой, что ль?
– Да так, не пойму пока. Может, и знакомый.
– Во, блин, странности. Ну, не хошь, не говори, – Пашка присел на стул. – Но колючий он, мужик этот, прям заметно. Озирается всё, как словно опасается кого. Я его так просто спрашиваю, чё за винтарь у тебя, расчехли, покажь. А он, ты прикинь, рыкнул на меня: «Не твоё дело». Ты понял? Вот чё он, а?
– Да хрен его знает, чё он?! – вспылил Галкин. – Пошли, давай, пузырь раздавим!
– Ну, так я и говорю, пошли.
Они пошли к Крикунову, расположились там и за житейскими разговорами налегли на самогон.
«Всё им расскажи да покажи, – мысленно ворчал Рубцов, загружая в «Ниву» купленные в поселковом магазине продукты, кастрюли, топор, лопату и другие необходимые для предстоящей жизни в избушке отшельника вещи. – Своими делами меньше интересуются, чем чужими. А Лёшка-то, одноклассничек, меня, кажется, узнал. Это плохо…»
– Деда, мы сейчас в наш домик поедем? – спросила внучка. Она стояла рядом с машиной.
– Да,
