задышала, словно реанимация вернула её к жизни.
– Ну вот, Анечка, – вышел за внучкой Рубцов, – теперь заходи, теперь чисто тут. Лампу мы с тобой вместе засветим.
– А кто здесь раньше жил?
– Совсем раньше, очень давно, жил лесник, а потом никто не жил. Много лет никто не жил. Теперь вот мы пришли жить. Неплохо же здесь, правда?
– А мама с папой приедут сюда, когда вернутся из другой страны?
– Мама с папой… – сбился Андрей Петрович, – мама с папой… они обязательно когда-нибудь вернутся. Только я ещё не знаю, когда. А пока мы поживём здесь с тобой вдвоём.
– Но тут ни одной моей подружки нет. Тут никого нет. Одни камни. С кем мне тут дружить и играть?
– Ну, игры мы с тобой придумаем, – подвёл Рубцов Аню к сбитому из досок столу. А сейчас давай мы фитилёк в лампе зажжём. Видишь, сумеречно уже, а нам ещё печку надо затопить и поужинать. Ты же голодная у меня. Голодная?
– Да.
– Ну, так вот.
На столе засветилась лампа. Оказавшиеся у металлической печурки толстые сухие ветки отправились в топку.
– На сегодня их хватит, а завтра видно будет, – Андрей Петрович прикрыл поддувало, пытаясь сдержать быстро поднявшийся огонь. Но бесполезно, печь загудела, уничтожая дрова. – Ладно, пусть гудит, успеет нагреть. Чуть позже трубу прикрою, до утра избушка не выстынет. Стены тёплые, зимние.
Вскипятили воду, сели ужинать: хлеб, консервы, «сгущёнка» прямо из банки, печенье. От нагревшей избу печки, от горячего чая разомлели, лицо у Ани раскраснелось. Постоянный недосып нескольких последних, проведённых в дороге дней напустил липкую сонливость. Андрей Петрович расстелил на голом лежаке новый матрац.
– Всё, Анечка, давай-ка ко сну, глазки у тебя уже закрываются. Вот простынка чистая и наволочка на подушку. Плед твой любимый.
Внучка уснула сразу, едва легла. Рубцов посмотрел в потемневшее оконце, походил по избе. «Завтра надо в посёлке строганого тёса досок двадцать купить. Второй лежак сделаю, полки, что-нибудь поправлю, пригодятся». Он взял ружьё, которое так хотел посмотреть Пашка Крикунов, снял чехол – и в руках оказалась винтовка. Такая могла бы послужить снайперу армейского спецназа или матёрому киллеру. Отдельно в футляре хранился оптический прицел. «Хоть бы не пригодилось всё это. Хоть бы не нашли нас здесь». Андрей Петрович бросил на пол куртку, пристроил вместо подушки наполовину опустевший рюкзак и лёг, положив рядом с собой винтовку. С одной стороны от него спала на лежаке внучка, с другой – вытянулась вдоль тела тонкая, стройная, холодная, чернёная охраняющая смерть. «Надо бы на окно какую-нибудь решётку придумать», – прошла в сознании последняя мысль, и он уснул.
Как хорошо видна под лунным светом каменная пустошь. Каждый камень отчётливо прорисован. Они лежат плотно друг к другу. Так лежат моржи на морском побережье. Да-да, моржи, большие, вытянутые, с острыми, зазубренными бивнями. Бескрайнее лежбище
