пропускаю его комплимент мимо ушей и молча беру в руки мел. Вывожу в верхней части доски: «Классная работа…».
– Лиза, ты такая красивая… Тощая, как школьная указка.
Тощая… Комплименты никогда не были сильной стороной моего друга.
– К директору захотел? – я бросаю замечание через плечо и продолжаю чуть ниже: «Решение об участии…».
– Злючка-сердючка. Училка моей мечты.
Не обращаю внимание. Старательно пишу аккуратным почерком: «Решение об участии в операции по поимке серийного убийцы в качестве наживки».
Затем разделяю доску пополам, озаглавив части – «за» и «против». Пишу в графе «против»: «Риск для меня и моей семьи». Сажусь за учительский стол.
– Макс, я хочу, чтобы ты попытался убедить меня принять предложение Ростовцева.
– Я не хочу, чтобы ты его принимала. Ему на тебя наплевать, он просто делает свою работу. Ты ему ничем не обязана. Садись в поезд и возвращайся к любимым детям. Поступи разумно.
Я вздыхаю.
– Разумно и где-то даже цинично могу рассуждать и я. Я неспроста сделала, что тебе сейчас семнадцать. Мне нужен тот самый Максим Логинов – романтичный, наивный, неловкий, но добрый и смелый мальчик. Тот самый, который заступился за тихую и скромную замухрышку. Влез в драку, не думая о последствиях.
– Ты же понимаешь, что мне на самом деле столько же, сколько и тебе?
– Постарайся хотя бы притвориться.
Максим поднял руку, демонстрируя готовность отвечать урок.
– Логинов, к доске, – скомандовала я.
Макс подходит и молча добавляет к моей записи слово «маловероятный».
– Поясни.
– Ты очень драматизируешь ситуацию. Скажи чисто технически – как убийца может выйти на твоих детей? Вряд ли у него есть доступ к информации о твоем местожительстве. А слишком активно проявлять к тебе интерес рискованно – засветится.
– Ему необязательно вообще светиться, – опровергаю я. – Мои дети активно пользуются соцсетями. Там он их и найдет
– Можно подумать, в Иркутске мало Ивановых…
– С еврейскими именами? – парирую я.
– Ну, хорошо, найдет, а потом что?
– Узнает по фотографиям и общим группам, где учатся. Дальше можно и проследить.
Максим стирает в слове «маловероятный» часть «мало».
– Но не сто процентов, – говорит он.
– Есть такое понятие – катастрофичность события, некая абстрактная величина. Для адекватной оценки рисков ее надо умножать на вероятность. То есть даже если событие маловероятное, но очень опасное, игнорировать его нельзя. Катастрофичность любых неприятностей с моими детьми для меня абсолютна. Я не буду подвергать их опасности. Считай это моим основным принципом.
Не представляю, чем покрыть такой довод. Макс пишет в столбце «за»: «Новый интересный опыт». Пытаться меня убедить подобным аргументом
