привлекла внимание алыми лентами. Ими были по спирали обмотаны брусья, поддерживающие крышу веранды, перилла, её обрамлявшие, и девушки, там подававшие. Последние, к счастью, обмотаны были не целиком, широкие ленты исполняли функцию корсета, перетягивая талию и чуть поднимая грудь. Должно быть, владелец заведения где-то урвал крупную партию этой чудесной ткани и использовал её везде, где только возможно. Пиво здесь тоже подавали. Здоровенная бочка у входа, когда-то окрашенная в желтый и белый, очевидно намекала на это.
– О-о, некоторый выбор есть, попрошу. – Сухощавый, почти тощий мужчина с явно перебитым носом указал на ряды бочонков. – Ячменное, тут и тут пополам с полбой, то есть – дикой пшеницей, потому уложено здесь. Дальше, по порядку, пшеничное культурное, из озимых в основном, вот это уже с солодом, четыре бочонка, что потемнее. Там, ближе к стене, интересное леммасийское. На самом деле тоже моё, но так варят под Хо́лскагаром, с добавлением разной хвои и шишек, всё это прямиком оттуда, получается горчинка, душок, куда глубже любого хмеля, но распробовать может не каждый. А вот здесь как раз с хмелем, советую начать с фильтрованного «Предзакатного», подам в стеклянной кружке, сквозь такое на солнце смотреть – ну чисто полированный янтарь.
Пиво Эйдену поднесла не одна из девушек в алых лентах, но в итоге он был даже рад. Сам пивовар, владелец заведения, представившийся Тилхами́ном, оказался интересным и довольно приятным собеседником, собутыльником и человеком. Почти любую тему он сводил, в шутку или нет, непосредственно к пиву. К его варке, распитию, истории или торговле им.
– О-о, да конечно же ты не первый, кто восхищён моим особым вкусом, – проходящей мимо девушке он поправил ленту-корсет, – тут каждый пятый зубоскалит и потешается. Даже и девчонки мои, случается, подтрунивают. Я их, конечно, бью. Не по лицу, конечно. А ярко-алый цвет сего убранства отлично привлекает гостей, ты-то вон тоже здесь, выделяет заведение даже внешне, а уж наполнением мы выделяемся и того заметнее. Ведь особый вкус у меня не только… – пивовар задумался, подбирая слово, – к декораторству, боги, язык сломаешь, а и к чему?
Эйден усмехнулся, согласно кивая и пробуя очередной сорт пива, на этот раз – из отделанного бронзой бараньего рога.
– Именно. Да ты не выплёвывай хвоинки, они ошпаренные, жуются – как укроп. Тем более с хорошими зубами.
– Зубы не такие уж и хорошие.
– Они есть! – Тилхамин широко улыбнулся, зубов у него было совсем немного. – Что уже неплохо. А на границе Агрина и Леммаса пиво мешают с перекисшим кобыльим молоком, получается некрепко, мерзотно на вкус, но, говорят, полезно зубам. И костям. – Он почесал кривой нос. – Ты ведь тоже переломанный?
– Немного. Заметно хромаю?
– Нет. Но я внимательный. И разговорчивый. Бери пример. Рассказал тебе столько
