перебежал проворный заяц-беляк. Потом пробудившийся глухарь зашевелился в придорожном кустарнике и заставил Кира ещё ускорить шаг. Но наглее всех были белки. Они так и сновали у него над головой целой стаей, прыгая с ветки на ветку, как будто сопровождали его или издевались. Наконец одна, самая наглая белка, перелетая очередной раз над дорожкой, выронила шишку на бедную голову Кирилла, наблюдавшего за её проделками: – шишка попала прямо в лоб. Кир поднял её и хотел было запустить обратно вдогонку лесной проказнице, но, во– первых, все твари тут же скрылись, а во– вторых, Кирилл подумал, что в кедровой шишке полно орешков, и их можно съесть – ведь по-хорошему сейчас время завтрака. Здоровый аппетит заставил его вспомнить о еде. Присмотревшись, он увидел, что вдоль дороги как нарочно растёт много орешника и на нём огромное количество нетронутых орехов. Не мудрено, что белки совсем обалдели от такого изобилия корма. Лес, или ботанический сад, всё же был каким- то диковинным, и дорожка не кончалась, а серпантинила себе между деревьев в неведомую даль.Хотя лес давно ожил и оказался очень даже обитаемым, всё же звуки в зимнем лесу скудны и не отличаются разнообразием: изредка где-то с ветки из– за прыжка ловкой белки упадёт снег, скрипнет от ветра старое дерево, да дятел забарабанит вдалеке… В общем, Кириллу показалось странным, что ему среди этих зимних звуков слышится звонкое пение птиц. «Наверное идёт оттепель и птицы чувствуют это».
Теплая дорожка вела как раз к эпицентру птичьего концерта. Солнце уже без утайки сверкало сквозь заиндевелые ветви, его лучи отскакивали мириадами сверкающих золотых искр от заснеженной поверхности земли и слепили глаза. Кирилл вынужден был уткнуться взглядом себе под ноги, поэтому первое, что он увидел, это то, что прозрачно– голубая, изнутри горящая дорожка вдруг резко перешла в обычную гравийную насыпь. Кирилл остолбенело остановился, ещё не веря своим глазам – ему уже казалось, что это путешествие никогда не кончится, и он тупо уставился на округлые ровные камешки. Но когда он оторвал свой взгляд от дорожки и осмотрелся по сторонам, его охватила лёгкая паника, плавно переходящая в глубокий ступор, потому что увиденное им не подпадало уже ни под какое логическое объяснение.
Просто перед ним было лето. Перед ним раскинулась роскошная зелёная дубрава. Перед ним всё дышало тёплым летним утром…Позади, в одном лишь шаге, была зима, тёплая дорожка с её голубым огнём, зимний лес… А впереди – летний. Оглушительно пели птицы, пахло ягодами, цветами, грибами… Легкий ветерок шевелил нежные, пронизанные тёплым солнцем, листья светлых молодых дубов и клёнов. Оживлённый шмель, деловито прожужжал мимо Кирилла и опустился на изящный лиловый цветок…
Кирилл отступил на шаг назад и оглянулся – он опять был в зимнем лесу и ничего не указывало на плавный или объяснимый переход к лету. Кирилл повернулся опять к дубраве. Словно какой– то полоумный художник решил пошутить и склеил два разных пейзажа. Мыслей
