искать туда отца, не зная еще, что он утонул, но от этого дерева даже пня не осталось. Карпик выскочил из-за угла и погнал стайку уток прямо на них.
– Карпик! – прикрикнула на него Коллин. Утки разделились, проскальзывая у них между ног, и зашлепали перепончатыми лапами по лесенке курятника.
– В амбаре есть кое-что, на что вы захотите взглянуть, – сказала Джоанна и испарилась в доме.
– Это ты напугал бедных уток?
– Нет. – Карпик поковырял гравий носком ботинка.
– А по-моему, именно ты. Они теперь, наверное, с головой под одеялом прячутся.
На пороге вновь появилась Джоанна. Кэмбер держала ее за указательный палец, шаги у нее еще были шаткими, неуверенными. Увидев Коллин, она радостно заулыбалась. Джоанна рожала ее всю ночь одна – большая удача, что наутро Коллин зашла купить яиц и застала ее, сидящую на корточках на кухне.
Как ни странно, перерезать пуповину оказалось очень легко, как только Коллин перевязала ее концы ниткой: всего одна артерия вместо положенных двух, да еще вена. Плацента была вся сморщенная. А теперь здесь была Кэмбер – толстая и довольная собой, вполне удовлетворенная жизнью, не помнящая, как труден был ее путь.
Джоанна посадила ее к себе на бедро. Лия и Джудит слетели со ступенек с таким пылом, словно из хижины их не выпускали по меньшей мере несколько дней. Карпик взял Коллин за руку, и они последовали за Джоанной в сторону сарая.
– Что там? – его пальцы сжались от предвкушения.
– Не знаю. – Она трижды сжала его руку в ответ. Я. Люблю. Тебя.
Джоанна сняла с двери амбара засов:
– Готова? – В Коллин разгорелось любопытство.
Горло щекотал запах сена, единственным светом был только свет ламп инкубатора. Лия прижалась носом к стеклу. Карпик опустился рядом с ней на колени: цыплята и утята грелись в лучах обогревательной лампы, подключенной к автомобильному аккумулятору.
Джоанна передала Кэмбер в руки Коллин. Малышка свернулась, прижалась головкой к ее груди – и это чувствовалось так естественно. Джоанна отодвинула экран инкубатора в сторону.
– Аккуратнее, – велела она детям.
Карпик прикусил губу – словно собираясь попробовать рукой ледяную воду. Он тронул птенца рукой и отскочил.
Джоанна взяла в руки утенка.
– Обними его покрепче, чтобы он не замерз.
– Он мягкий, – пробормотал Карпик, прижимая утенка к груди. Он был бы хорошим братом. Преданным и заботливым, как Рич. У него было доброе сердце.
Кэмбер потерлась носом о сосок Коллин. Она дала ей пососать свой палец.
Через некоторое время Карпик положил утенка обратно.
– А с этим что случилось? – спросил он. Коллин сразу увидела, кого он имеет в виду: маленький, с перекошенным клювом и покалеченным крылом.
– О, этот у нас особенный. Осторожно, не прищеми пальцы, – и Джоанна опустила крышку.
– Почему? –
