«Что случилось?» – «Да на сучок напоролся».
А я же сама врач-ветеринар. Меня так не подманишь! «Ну-ка, покажи ногу». А там шрам! Да не маленький шрам, еще хорошо, что артерия не распорота. «Ну-ка, признавайся», – наехала на мужа. «Ладно, давай помогай, это кабан на охоте поцарапал», – ответил он. «Это царапина разве?» – плачу и бинтую ногу.
– Если бы не два яга да гончак и лайка не держали кабана, то была бы мне небесная симфония, – тихо шепчет мне на ухо Михаил.
Прошу его:
– Расскажи!
– А было так, – начал говорить он. – У нас же нет такого леса, как на Малой Родине, за речкой Ствигой. Одни перелески в поле. Правда, в них тоже есть крепкие места, где останавливаются кабаны. После недавнего вируса чумы кабан у нас очень редкая дичь. Порой заходят со стороны Прибалтики, но уходят назад, редко останавливаются. Так что заполевать кабанчика для наших охотников – уже большая мечта. Так и тогда было, когда меня секанул по ноге вепрь. Позвонил один из охотников. Он заметил в одном леске, который окружали поля и канавы, довольно набитую тропу. Поехал сам. Посмотрел – точно, следы свежие, ходил кабан одиночка. У меня-то коллектив охотничий небольшой, всего тридцать человек. Лицензии были. И в субботу мы взяли два яга, выжлеца Алтая и один их охотников взял лайку – русского европейского кобеля по кличке Черныш. Подкатили на машинах прямо к месту охоты. Помнишь, как-то моей матери твой брат Лёнька подарил щенков яга? Охочусь с ним и сейчас. Быстро расставили стрелковую линию. А мне, как всегда, досталась миссия загонщика. Люблю сам ходить в загон. Да и нужно знать хорошо лес. Кабан – это не лось.
Так затаится, что в метре пройдешь и не подымешь. Зверь очень хитер и умен. Другой раз залезет в такое место, что только собаки его достанут. Не один год хожу в загон, знаю каждый куст. Лезу в самые дебри, лишь только можно продраться через лесные заросли. Иду тихонько, по следу. Вдруг пес Заманайка затявкал, потом к нему подключился гончий выжлец. Кабан выскочил совсем рядом со мной. Лежал под нависшей над болотной ямой елкой. Взвожу курки и в последний момент одним выстрелом достаю вепря. Один миг – и его уже перед глазами нет. Неужели не попал? Быстренько на след. А на следу кровь, да и довольно много. «Ага, значит, хорошо попал», – подумал про себя.
Набрал по мобильному Матвея. Он стоял как раз напротив того места, куда рванул кабан. «Смотри, раненый кабан идет», – говорю ему. На следу кровь. А к ягам подключился гончак. Забухал раскатисто, и порой голос лайки был слышен в этом хоре гона. Хорошо взяли кабана. Лес наполнился таким гулом, песней гона, что она разносилась вокруг, да ей было мало места в лесу. Казалось порой, что песня гона рвалась в небо, к серым облакам. И душа моя охотника переполнялась этой яростью гона, когда квартет собак будил у меня какое-то первобытное чувство мужчины-добытчика. Знаю, что хитрый кабан в поля не пойдет, нарежет круг и, удирая от собак, будет спасать свою шкуру в лесу. Поэтому быстро поменял направление и вернулся назад. И точно! Вижу, здоровенный вепрь, отбиваясь
